Приз победителю

В конце аллеи бетонные ступени спускались к пляжу, узкий сегмент которого виднелся между домами. Но беглецы повернули направо и зашагали мимо маленького прибрежного кафе. На его открытой веранде стояли дешевые металлические стулья и пластмассовые колченогие столики, залитые с ночи пивом. Чан прошел мимо, но Джорджина задержалась, чтобы взглянуть на единственную расположившуюся на веранде семью: бабушку, молодых родителей, гордых малышом, и самого ребенка — маленькую девочку с толстыми розовыми щечками и черными косичками, болтавшимися из стороны в сторону, когда она бегала от одного родителя к другому.

Затем девушка посмотрела на океанский простор. Ей хотелось пройти по пляжу, чувствуя под босыми ногами нагретый шершавый песок, войти в холодные волны прибоя и погрузиться в них с головой, чтобы вода вымыла пульсирующую боль из мозга. А еще хотелось выскользнуть из израненной кожи и, оставив ее позади, плыть все дальше и дальше в океанский простор и никогда не останавливаться. Тут, однако, она заметила стоявшие на некотором удалении от берега сети против акул и задалась вопросом, что ждет ее впереди. Обдумав это, содрогнулась всем телом, повернулась к океану спиной и побрела за Чаном.

Чан или акулы? Что и говорить, небогатый выбор.

Глава 105

Беглец торопился найти место, где можно отсидеться. В последнее время он неоправданно рисковал и знал, что если бы не был женат на дочери босса, то от него уже избавились бы. Впрочем, слишком полагаться на родство не приходилось, тем более он не видел жену довольно давно. Поговаривали, что она переехала к папочке — должно быть, решила подождать, чем кончится вся эта заварушка. Чана это не удивило. Супруга всегда держала его на расстоянии вытянутой руки, он же никогда ее по-настоящему не понимал и сократить разделявшее их расстояние так и не смог. Но хуже было другое: он потерял шанс на продвижение по иерархической лестнице «Во син син». По крайней мере пока его возглавлял Лун. Чан отнюдь не питал по этому поводу никаких иллюзий, поскольку все было написано на лице тестя.

Так что предстояло ждать, когда старик умрет. Впрочем, его конец можно и ускорить, особенно если прибегнуть к помощи друзей, которыми он, Чан, обзавелся в последнее время. Что ж, поедет в Негрос, как только подвернется подходящее транспортное средство, но только не для того, чтобы прятаться там. Он использует это время для того, чтобы подкопить сил и обзавестись союзниками. Деньги есть, удалось неплохо заработать на клубе «Шестьдесят восемь». Кроме того, старые извращенцы, которым он помогал воплотить в жизнь больные желания, бесконечно благодарны и, уж конечно, его не забудут. Ну а на тот случай, если память вдруг начнет их подводить, найдется средство, чтобы подхлестнуть ее, так как в его распоряжении остались копии всех криминальных садистских фильмов с их участием.

Короче говоря, когда представится удобный момент, он совершит в «Во син син» переворот и заберет власть в свои руки. Что же касается жены, то она может развестись с ним и выйти замуж за другого. Ему все равно, ведь брак не более чем деловое соглашение. Он же возьмет себе в наложницы Джорджину. Во-первых, ему нужна в новом доме компания, а во-вторых, он, как ни странно, привязался к ней за время ее пребывания в клубе «Шестьдесят восемь». Хотя она отдавалась без желания, но была нежна и уступчива по натуре и тем разительно отличалась от жадных растленных шлюх вокруг. Впрочем, если девушка надоест, он избавится от нее с такой же легкостью, с какой всегда избавлялся от ставших ненужными женщин. С другой стороны, если дело пойдет на лад, он, возможно, приживет от нее ребенка.

Наконец они добрались до маленького шале недалеко от океана. Это была стандартная одноэтажная постройка для любителей отдыха на берегу моря с цементными полами, голыми каменными стенами и забранными декоративной решеткой окнами. Чан отпер дверь и втолкнул Джорджину внутрь. В этот момент пленница заметила, что они не одни. В домик следом вошли четверо мужчин в темных костюмах — как видно, приближенные Чана. Они вежливо поклонились ей и, обменявшись с боссом несколькими словами, в следующую секунду исчезли.

Беглец запер за ними дверь и сунул ключ в карман, после чего положил чемодан на помещавшийся в гостиной низенький кофейный столик. Вслед за этим скинул пиджак и повесил на спинку стоявшей в комнате софы из ротанга. Поскольку шале никто должным образом не проветривал на протяжении нескольких недель, стояла удушающая жара. Чан одно за другим начал открывать окна и двери.

— Ванная комната, спальня, кухня, — говорил он, расхаживая по дому и открывая очередную дверь, как если бы служил агентом по продаже недвижимости.

Джорджина продолжала стоять там, где остановилась, когда вошла в домик, — около кофейного столика. Выйдя из спальни, где открывал окна, Чан заметил, что она смотрит на его пиджак.