Приз

Может, стоит сообщить в милицию, на всякий случай? Именно туда звонила сейчас доктор, диктовала фамилию, год рождения, домашний адрес Василисы. Ну не брать же у нее из рук трубку? «Знаете, тут какой-то тип бегал в халате, я случайно услышала через дверь, как он говорил с кем-то по телефону о чем-то, что могло бы, возможно, вас заинтересовать… Бред!»

— Значит, Грачева Василиса Игоревна? — врач положила трубку, опустила марлевую маску и улыбнулась. — Ну, будем знакомы. Это твой дедушка?

— Да, да, Дмитриев Сергей Павлович. А вы Вера Ивановна. Очень приятно. Вот, пожалуйста, мой паспорт!

Врач взяла паспорт из дрожащей руки Дмитриева, долго разглядывала фотографию, потом оригинал, потом опять фотографию.

— Погодите, а вы не кинорежиссер?

— Режиссер, — старик распрямил спину, сверкнул глазами, — лауреат Государственной премии, заслуженный деятель искусств России.

— Очень хорошие фильмы снимали раньше, — холодно кивнула врач, — значит, родители девочки за границей? Как же так можно, не понимаю. Уехали, оставили ребенка одного. Это только кажется, что в семнадцать лет они взрослые, на самом деле — хуже младенцев.

— Доктор, что с ней?

— У нее ожоги второй степени. Афония. Голос пропал, вероятно, из-за ларингита, плюс нервное и физическое истощение. Сильнейший стресс. Тут все вместе. Девочка попала в зону лесного пожара, этим все сказано. Спасибо, что жива осталась. Состояние стабильное, слава Богу, сепсиса нет. Нужно обследовать ее более тщательно. Пока мы взяли анализы, невропатолог ее посмотрел. Лор у нас будет только завтра.

— Я могу забрать ее домой? — робко спросил Дмитриев.

— Нет.

— То есть как это — нет? Почему? Вася, ты хочешь поехать ко мне?

Василиса кивнула.

— Об этом не может быть речи, — жестко сказала врач, — я отдам девочку под расписку только матери или отцу.

— Но я же сказал, они за границей!

— Вот пусть прилетают и забирают. К тому же вы, как я успела заметить, не совсем трезвы. Извините.

Дмитриев густо покраснел, открыл рот, пробежал по маленькой палате, из угла в угол, схватил за руку Машу и закричал. Голос его дребезжал и срывался.

— Да как она смеет! Кто она такая? Скажите ей, что я не алкоголик, я могу обеспечить нормальный уход своей внучке в домашних условиях. У меня для этого есть средства. Три раза в неделю ко мне приходит помощница по хозяйству, очень толковая женщина, кстати, по образованию фельдшер. Сейчас можно вызвать за деньги любого специалиста на дом.

— Я повторяю, появится мать — ей я девочку отдам. Вам — нет, — спокойно, монотонно произнесла врач и посмотрела на часы.

— Вы не имеете права! Это не ваш ребенок! — кричал Дмитриев. — Я буду жаловаться! Я известный режиссер, уважаемый человек, я лауреат, я с министром вашим знаком!

— Сергей Павлович, не надо кричать, Василисе от этого может стать хуже, — тихо, на ухо старику, сказала Маша и обратилась к доктору: — Вера Ивановна, простите, что я вмешиваюсь, я, в общем, человек посторонний…

— Посторонний, но хотя бы трезвый, — Агапова резко развернулась, — послушайте, я все понимаю. Он сильно перенервничал, но зачем сразу орать, хамить? Перегаром от него пахнет, вы что, не чувствуете? Как я могу, на ночь глядя, отпустить с ним больного ребенка? Девочка даже ходить самостоятельно не может, посмотрите на нее. Как я ему ее отдам? Я отвечаю за нее, а ему самому нянька нужна.

— Мы на машине! — крикнул Дмитриев. — Это вообще наши проблемы, а не ваши!

— Сергей Павлович, пожалуйста, успокойтесь! — Маша притронулась к его руке и покачала головой. — Вера Ивановна, вы совершенно правы, Василису лучше на эту ночь оставить в больнице, довести обследование до конца. Я бы на вашем месте поступила именно так.

— На моем месте? Вы врач? — Агапова сверкнула глазами.

— Я по образованию психолог. Но это не важно.

— О, Боже! Вот только психолога мне тут не хватало!

Маша уже не впервые сталкивалась с тем, что слово «психолог» вызывает здесь, в России, странную реакцию.

Слишком много шарлатанов, которые так себя называют. Куда ни плюнь, обязательно попадешь на психолога или экстрасенса. Надо сказать спасибо бесчисленным ток-шоу, рекламным роликам и желтой прессе. Вся эта пакость, конечно, не зомбирует, но расшатывает нервную систему, делает людей тупыми, слабыми и агрессивными.

Два пожилых и, в общем, нормальных человека набросились друг на друга, как голодные звери, рядом с койкой больной девочки. И оба, между прочим, хотят ей добра. Маша не знала, как быть. Она чувствовала, что разговаривать дальше бесполезно. Доктор Агапова взвинчена после долгого, тяжелого рабочего дня. И если в начале была надежда забрать Василису, то теперь никакой надежды нет. Но оставлять ее здесь нельзя. Почему, Маша пока толком не понимала. У нее в ушах все еще звучал случайно подслушанный телефонный разговор, а перед глазами стояло окаменевшее лицо Вовы Приза.