Призма Сердца

Окружающий же мир свернулся в комочек серого здания, в которое уже конвоировали Майю. Пропитанные страхами и тысячелетней историей стены храма пыток входили в резонанс с мыслями девушки и возвращались обратно во всём своем монструозном великолепии. Где-то посередине в пространстве родилась идея, которая моментально вспомнилась в голове девушки, когда она заходила в нутро дьявольской машины Империи: это всё ненастоящее. Чтобы это проверить, она начала вырываться, на что тут же получила ответ в виде удара под дых, выбивший из юной революционерки весь дух.

99. Распахнув глаза, Гелла проснулась. Девушка медленно поднялась над роскошной кроватью, на которой лежала, и потихоньку начала собирать воедино куски своего мозга, который буквально разрывался на кусочки тысячами образов и мыслей. Они, переплетаясь друг с другом, подобно змеям, заставляли Геллу прикладывать немалые усилия, чтобы в этом первозданном хаосе сохранять сопричастность к текущему моменту. Прежде всего, ей следовало сонастроиться с реальностью, чтобы можно было с ней взаимодействовать. Сказать или подумать об этом было намного проще, чем сделать, поскольку вся среда – как внешняя, так и внутренняя – меняясь местами, до сих пор оставалась в «жидком» состоянии, из которого выливались формы, зачастую совершенно не связанные, а то и противоположные друг другу. Путешественника бросало от острова к острову, от человека к человеку, пока маятник сознания не замер на нейтральной позиции, на территории, пролегавшей между сушей и делящей её напополам – посреди великого океана, волны которого рассекал величественный лайнер «Левиафан». Вместе с этой точкой наблюдения родилась и Гелла, под тяжестью свалившейся на неё информации вновь откинувшаяся на атласные простыни. Соприкоснувшись обнажённой спиной с бельём, девушка ощутила себя спортсменом, который вошёл в воду в прыжке с многометровой вышки, настолько потрясающим было ощущение полнейшей вовлеченности в текущий момент. Окружающая обстановка так же дарила невообразимые доселе ощущения – и без того роскошный интерьер, выдержанный в белых и золотых оттенках, теперь светился совершенно потусторонним, даже божественным величием. Это было маленькой подсказкой, универсальным напоминанием, что все объекты этого мира – не более чем декорации, прозрачные голограммы чудесного сада, в котором нашлось место и миру Империи, и Земле Утконоса, и всем живым существам, их населяющим. Из центра мозга журналистки, будто бы в подтверждение этой фантастической правды, вырвались геометрические символы, опутавшие всю комнату и одновременно с этим оттеснившие все видимые формы на задний план, оставив на обозрение лишь внутренний, невидимый для стороннего свидетеля план, истинную суть вещей. Так, белоснежные стены обратились в кровоточащие клоаки, по которым комочками скатывался гной и, собравшись в центре комнаты, подобно идеально выверенной паутине, образовал сеть, в которой запутался страдающий ум Геллы. Посредине этой комнаты сидело божество, обернувшееся ненасытным пауком-трикстером. Он жадно впивался тысячами хищных глаз в силуэт девушки и обсасывал её кости на расстоянии, предварительно растворив плоть своим желудочным соком.

Скинув с себя это наваждение, Гелла замерла где-то посредине видения, не давая своему уму унестись ещё дальше тех мест, где она побывала всего пару минут назад. Чтобы укрепить это состояние, Богиня решила закрепить мир сказанным словом.

– Хорошая работа, Алл.

Стальной Орёл, который сидел прямо на пересечении всех линий в комнате, сверлил взглядом женщину, поигрывая время от времени отливающим лиловым крупнокалиберным пистолетом.

– Но боюсь, – продолжила журналистка, – вы просчитались, поскольку отравить меня вам не удалось, и, как видишь, я снова понемногу прихожу в себя, – будто бы болтая со старым другом, с улыбкой протянула Гелла.

Собеседник всё ещё хранил гробовое молчание. Глядя искоса на него, Гелла видела, как закипают голографические схемы на его лице, теле и превращают его целиком в чёрный комок ненависти, который уже дымился и готов был воспламениться в любую секунду. Зализанные назад чёрные волосы начинали шевелиться, и вибрация эта передавалась в виде мощных заплетённых кос, которые ниспадали на грудь вождя. Гелла наблюдала, как они начинают развязываться сами по себе, превращаясь в отливающих серебром змей, готовых в любую секунду накинуться на беззащитную жертву и уж на этот раз точно не облажаться с дозой яда.

Гелла затряслась от вида титанических кобр, которые, поблескивая расписной чешуёй, готовы были накинуться, задушить и, перемолов кости, проглотить целиком труп девушки. Она буквально ощутила мускус страха, который вырабатывали её железы, которые задерживались свертывающимися в спираль комками на кончиках её шерсти …