Призма Сердца

Решив не терять времени зря, Харт откупорил фиолетовую жидкость без запаха и в один глоток проглотил содержимое. Никаких видимых эффектов не произошло, зато теперь, возможно чисто психологически, ему полегчало, и он стал меньше беспокоиться о пункте своего назначения. Продолжая рассматривать себя в зеркале, он внезапно сам для себя рассмеялся и начал улыбаться своему отражению, одновременно с этим заинтересовавшись какими-то деталями в собственном отражении, которые будто бы начали трансформировать всё его лицо. Однако наблюдать до конца эту занимательную сцену Харту не хватило времени, и, после мягко прозвучавшей короткой мелодии, зеркало разъехалось на две части, открыв Харту длинный коридор с красным ковром под ногами и чёрно-белыми ромбами, представляющими собой подобие потолка.

Харт осторожно вышел из лифта и направился прямо по коридору, одновременно разглядывая массивные полотна, которыми были украшены стены от самого пола и до потолка. На них были изображены мифические герои из различных легенд, сражающиеся с чудовищами, божества различных религий и переплетённые вместе с историческими событиями прошлого кадры из будущего, которые образовали спираль в сознании Харта и подводили его всё ближе к манящей двери в конце коридора.

На ней был выгравирован из золота гигантский вертикальный ромб со вписанным в него глазом. Харт не устоял перед искушением потрогать этот золотой магнит и, ощутив дрожь во всём теле от соприкосновения руки и блестящей материи, увидел, как дверь буквально расплывается, оставляя его в помещении, к которому он так стремился. Гигантские хоромы буквально дышали жизнью, колонны и стены превращались в извивающиеся геометрические узоры, танцующие в помещении и превращающие его в удивительный божественный сад, состоящий из тысяч ароматов, которые вожделенно впитывал мозг Харта. Посреди всего этого будоражащего сознание великолепия к Харту, минуя джунгли комнаты, подошла, вышагивая внеземной походкой сама Богиня, которая ещё час назад казалась обычной служащей отеля. Только на этот раз на ней была не строгая одежда, состоящая из рубашки и чёрной юбки, а золотые кольца и украшения по всему её обнажённому телу, по которому, переливаясь, сходясь и вновь расходясь в тысячах смыслах, танцевали яркие геометрические татуировки. Богиня, игриво смеясь, начала танцевать вокруг своего супруга, помогая ему избавиться от одежды и ложного смущения и давая волю его члену, который уже поднялся в вожделении слияния с божественной красотой. Женщина тем временем не торопила события и продолжала танцевать вокруг Харта, оставляя за собой шлейф из тысяч фигур – копий самой себя, которые жили своей жизнью и в каждый отдельный момент времени приобретали свою собственную потенцию сексуальности. Так что в итоге путешественнику пришлось иметь дело с целым пантеоном богинь, которые жаждали силы Стивена. Завершив свой ритуальный танец и подтолкнув Стивена к невероятному, едва сдерживаемому вожделению, Богиня остановилась напротив супруга и, приблизившись к нему лицом, обдала его своим дыханием, из-за которого низ Харта напрягся ещё больше. Девушка тем временем резко слилась со Стивеном в поцелуе, даже не дав ему опомниться, и, завладев его языком, начала свой яростный танец уже внутри его рта, одновременно заставив мозг Харта взорваться от удовольствия. Как оказалось, этому подверглась не только его верхняя, но и нижняя части, ведь даже не притрагиваясь к члену Харта, Богиня заставила его кончить стоя прямо на её переливающееся тело.

Тем не менее, девушку это нисколько не смутило, а наоборот – раззадорило. Она медленно опускаясь и оставляя за собой десятки пар висящих в воздухе глаз, которые пристально следили за Хартом, начала работать языком с его низом заставив последнего вновь мгновенно отвердеть.

Улыбнувшись Стивену, Богиня тем временем оторвалась от его члена, и бросилась спиной на возникшее под ней море подушек, буквально утонув в их вибрирующих волнах. Харт нырнул за ней следом и, обняв, вошёл в Богиню, начав ритмично всаживать в неё свой член, ментально умерев и потерявшись в миллиардах жизней, заключавшихся в теле богини, которая в такт любовной игре давала рождение и одновременно умерщвляла триллионы сознаний, вспыхивающих в игре двух космических любовников, наслаждающихся своим поистине великолепным актом творения.

– Меня слегка напугала твоя забывчивость, – улыбнувшись, обратился один из игроков к своему партнёру.

– Да я и сейчас слегка не в себе, – подивившись своему остроумию, рассмеялся второй, вновь вернувшись на плато с высокой горой смыслов, возвышающихся посередине.

– Похоже, мы всегда немного не в себе, – улыбнулся во весь рот первый. Символы, состоящие из самой информации, которая лихорадочно бегала по его телу, сформировали изорванную одежду только что спущенного вниз на колесе алхимика. – И оба притворяемся, что боимся.