Призма Сердца

– Ладно, ты меня прижала, – рассмеялся алхимик и, покопавшись в складках своей мантии, извлёк оттуда калейдоскоп, затем протянув его девушке.

– И всё? – качнула головой она.

– А что ещё?

– Ты ведь знаешь. Ты должен сказать своё заклинание или ещё что-то в этом духе, что бы эта штука заработала.

– Ты действительно так считаешь?

– Нет, но… Как я могу заставить тебя …

– Ну, ну, давай же.

– Как я могу заставить тебя сделать так, чтобы я снова поверила, что это не простой тубус с разноцветными стекляшками?

– Умница! – радостно воскликнул алхимик, – и стоило тогда за мной тут гоняться?

– Но ведь это лучше, чем просто сидеть на месте.

– Да, тут ты права, – кивнул головой мужчина, – ты должна сама поверить в то, что ты хочешь увидеть, в это будущее, и только тогда оно проявится, но только со временем. Поэтому не оставляй попыток, ни за что не оставляй, и тогда в один прекрасный миг этого, – Арчибальд протянул руку, указывая на что-то, – не будет.

Девушка проследовала за его жестом и увидела в нескольких десятках миль от них тысячи мелькающих огней.

– В смысле? – удивилась девушка, – хочешь сказать, что орда варваров будет существовать даже при условии, что люди смогут создавать целые новые острова?!

– Не в теперешнем виде, конечно, – отозвался мужчина, – но суть останется, для таких людей острова будут не больше, чем разноцветными фигурками на карте великого океана, которые должны утонуть в одном и только в одном цвете.

– Но разве не ты говорил, что, если сильно чего-то хотеть, то это и произойдет? Ты только что сам это повторил! Значит, я буду сильно хотеть, и тогда эти животные…

– Безусловно, у тебя, как и у любого другого человека, есть сила менять мир вокруг себя, но необходимое зло иногда должно проявить себя, чтобы люди извлекли уроки и получили толчок к развитию…

– Ха, не, нет, – махнула головой девушка, – на этот раз ты меня не проведёшь! Ты всегда говорил, что мыслить в таких категориях – всегда уступка самому себе. Есть циклы жизни, которые не изменить, это да, но они базируются на других поменьше, но не менее важных! И вот на них мы можем воздействовать, нет, обязаны! И в данном случае у зла есть имя. Без сомнения, и это…

79. Гелла билась в полнейшем экстазе. Пальцы её превратились в проводник тока, энергии, которая сотрясала её тело, исходя из низа живота и разливаясь разноцветными волнами по рисунку её духа, била по каждому нерву её существа. Эта метаморфоза нашла себя не только в телесном поведении, её сердце готово было разорваться от радости быть приобщенным к этому фестивалю любви, где люди, забыв про все барьеры между собой, наслаждались животной природой себя и друг друга. В океане вздохов, которые подначивали Геллу, девушка смотрела за переливающимися волнами эфира, сгорающего над лайнером. В нём отражались тела совокупляющихся гостей Императора и сама журналистка. Она смотрела на своё отражение, возбуждающее её всё сильнее. Помимо этого, она почувствовала незримую связь со всеми вокруг через полупрозрачный узор, который, становясь ярким фиолетовым переплетением нитей жизни, растворял в себе временные формы, которые были вокруг. В этом единстве энергии открывалась истина, всегда находившаяся у всех под носом. Вибрация, что была рисунком подобна приливам и отливам гигантского океана вокруг лайнера, ускорялась, и узор вновь становился менее видимым, создавая из себя людей и объекты, которые, осознавая себя, давали толчок к созданию всего остального мироздания, которое заключалось в маленькой крутящейся точке в низу живота Геллы. Соскользнув с пальцев и проникнув через её клитор в кровь, она собралась битами информации в её мозгу, заставив девушку распахнуть глаза. Два этих зеркала осветили мир золотым огнем, а возможно сами стали такими, слившись с окружающим миром. Всё было эфиром, древним алхимическим элементом, самосоздающимся золотом – силой, властью над реальностью. И Гелла была частью этого, нет, даже больше! Она была тем катализатором! Все войны, что испытали на себе острова её родной планеты, все слёзы матерей, весь пот отцов человечества слился воедино в одной земной женщине, превратив её в богиню времени, ведь всё уже замерло по её воле в едином моменте на гигантском лайнере в исключительных обстоятельствах. И главная роль у этого вечного спектакля, а возможно, и единственная, была у Геллы, которая, лёжа на спине, наблюдала, как вокруг гостей по всей палубе разливался золото-фиолетовый эфир, дарующий каждому страждущему то, что он хотел – свободу от всего, свободу от обязательств, труда, ответственности. На смену им пришёл экстаз от ощущения совершенности себя, завершенности мира, который раскрыл свой бутон именно в тот момент, когда девушка, обретя зрение тысячи глаз, обратила на него свой взор. Ничто не могло этого нарушить, ничто и никто.

– Я не помешаю? – подошёл к девушке человек.