Признак высшего ведьмовства

Дарья вспомнила адрес Мирты, указанный в досье: «Улица Св. Иштвана, дом 24». Оказалось, до дома №24 идти не так уж далеко. Одно смущало молодую ведьму: что подумает семейство Ишкольц, когда она встанет на пороге их дома? Что она им скажет? «Приветствую, я Госпожа Ведьм, я расследую убийство вашей дочери, да-да, убийство, а не самоубийство, а потому прошу показать мне все ее личные вещи». Да, это прозвучит великолепно, а потом семейство Ишкольц на совершенно законных основаниях вызовет полицию. Ой какая получается чушь…

– Остановись, – самой себе приказала Дарья. – Отрешись от всего, что доступно только пяти чувствам. Разреши ветру дуть…

Она застыла посреди тротуара, напоминая изваяние – какую-нибудь мраморную скорбящую Нио-бею. Голова Дарьи была низко опущена, руки безвольно висели вдоль тела. Казалось, мгновение – и ноги ее подломятся, она рухнет, рассыпавшись на тысячу мраморных кусков…

А потом к ней вновь вернулось это жутковатое зовущее ощущение. Ощущение того, что твоя грудная клетка пуста, нет в ней ни легких, ни сердца; кожа и мышцы уже не прикрывают матово светящихся выбеленных ребер, и сквозь эти ребра дует ветер печали, ветер знания. Ветер, ведающий путь… И надо только шагнуть за этим ветром. Не глядя и не рассуждая, хотя, быть может, он поведет тебя сквозь каменные стены и на неприступные горы. Но только так ты получишь ответ на вопросы, которые некому задать…

Прошу тебя, учи меня страдать,

Мне этого всегда недоставало.

Смиренному дается благодать,

А гордому… Ему все будет мало.

Верни молитвы тихие мои,

Мой детский лепет, огонек лампадный,

Прошениям великой ектеньи

Желанье вторить с верой безоглядной.

Я перестану всматриваться в даль

Туманную. Себя совсем оставлю.

В конце концов, не все ль равно, когда

С железным скрипом мир захлопнет ставни?

Совьется свитком небо… Я иду,

По сторонам рассеянно взирая.

Прошу тебя, учи меня в аду

Держать свой ум. И не мечтать о рае. Свидетельницей всех последних битв Я стану на Суде, присяге вторя… Прошу тебя, учи меня любить И посреди бушующего моря.

… Эти стихи сначала тихо, исподволь, а затем все громче и четче зазвучали в самых сокровенных глубинах существа ведьмы. Это было для нее не просто ново, непонятно и чуждо. Это было как хрустальный бокал в сталелитейном цеху. И Дарья поняла – так звучит в ней отголосок истинной души Мирты Иш-кольц.

Дарья Белинская пошла прочь от улицы Святого Иштвана – повинуясь всесильному ветру, подчиняясь голосу, выпевающему странные стихи. Ведьма миновала сквер, потом какие-то заросли и оказалась в совершеннейшей глуши под мутным, желтушным небом, грозящим скорым дождем. Тут она опомнилась. Та сила, что привела ее сюда, исчезла, и теперь Дарья обычными глазами рассматривала окрестности. Точнее, не окрестности. А старую узкоколейку, заросшую травой и серыми лопухами. Ту самую железную дорогу, чьи рельсы неожиданно выкинули фокус и пропустили единственный поезд, под которым погибла Мирта. Как это непонятно! Дарья наклонилась, коснулась рельса пальцами. На пальцах остались следы ржавчины. Дарья несильно пнула рельсы ногой – они зашатались, как гнилые зубы…

Наверное, она просто потеряла счет времени. Или недавнее ощущение себя в новом качестве – в качестве лепестка, уносимого ветром, – лишило ее привычной собранности и внимания. А может быть, эти рельсы как зримое воплощение мысли о всеобщем умира-нии, ветшании и разложении нагнали на нее тоску… Словом, Дарья Белинская не заметила, когда рядом с нею оказался этот мальчик. И очнулась она лишь тогда, когда он обратился к ней на английском:

– Вы иностранка!

– О святая Вальпурга! Парень, ты меня напугал! – вскрикнула Дарья на русском, но потом перешла на английский: – Да, я приезжая. Издалека. Когда-то очень давно в этом городе у меня жили родственники…

– Давно? – пытливо переспросил мальчик.

– Очень давно, – гладко соврала Дарья. Она уже поняла, что упоминание о родственниках и игра в ностальгию помогают избегать ненужных вопросов и косых взглядов.

– А… – протянул мальчик. – А я думал, вы тоже пришли посмотреть.

– Нет, я просто гуляю, – ляпнула, не подумав, Дарья, но тут же добавила: – А на что тут можно смотреть? Старая ржавая железная дорога…

Мальчик бросил на нее быстрый взгляд:

– Значит, вы ничего не знаете?

– Нет, а что?

У мальчика сделалось гордое лицо.

– Здесь погибла моя сестра.

Сердце у ведьмы тревожно стукнуло, но сказала она как можно равнодушнее:

– О, как это печально…

– Да, леди, – заторопился мальчик, от этого его округлый английский стал ломаным, дерганым и невнятным. – Это тайна нашего города. Точнее, драма. Потому что Мирта погибла здесь при очень загадочных обстоятельствах! Про это писали в местных газетах! Полиция приезжала!

– Так твою сестру звали Мирта? – безразлично спросила Дарья. – Красивое имя.

– Да. А меня зовут Словен! Тоже красивое славянское имя, – гордо отрекомендовался мальчик, а затем предложил: – Хочете, то есть хотите, я все-все расскажу вам про то, как умерла Мирта?