Признак высшего ведьмовства

— Только не с тобой, сокровище мое. — Фламенга ласково взяла Ларисину руку, прижалась к ней щекой, вздохнула совсем по-человечески: — Дело даже не в наказании, Лара. Он, этот человек, все равно не смог бы воспитать детей. Уж коль даже ты поначалу сочла их уродцами, что говорить о его тупых мозгах, неспособных отличить истинного совершенства от мнимого? Детей наверняка бы поместили в какой-нибудь приют для уродов. Или превратили бы в биоматериал, доноров для косметической хирургии, это у людей теперь самый прибыльный бизнес…

Лариса дернулась, но Фрида успокаивающе прижала ее к себе:

— Все идет как надо, милая Лара. Поверь.

— Да, но я не о том… Фрида, я все хотела тебя спросить, а как там сейчас?

— Где «там»?

— В том мире. В моем мире. Где я когда-то жила. Он изменился?

— Все меняется, Лара. И все остается неизменным.

— Фрида… Мне хочется подробностей.

— Я знаю, каких тебе хочется подробностей, Лариса. Ты хочешь знать, не превратили ли фламенги весь мир в руины, завладев потенциалом сразу двух Камней и став первыми среди всех живущих на земле. Отвечаю: не превратили.

— Ты очень утешила меня, Фрида.

— Однако люди и без вмешательства фламенг за последнее время активно приближают конец своего мира.

— А именно?

— Локальные войны, религиозный террор, природные бедствия, падение мировых валют, изобретение нового синтетического наркотика…

— Что? Для меня это новость так новость. В моей прошлой жизни у меня был друг… Большой специалист по изобретению наркотических и ядовитых веществ. Я и звала его потому — Нарик. Большого ума был парень… Но, прости, я перебила тебя. Я слушаю. Итак…

— Да, был синтезирован крайне мощный и одновременно дешевый по себестоимости наркотик. Причем в некоторых странах его легализовали в качестве пищевой добавки. От него человек моментально попадает в зависимость, через полгода после начала употребления наркотика полностью утрачивает контроль над своим сознанием. Можешь себе представить толпы людей-зомби, готовых на все ради новой порции наркотика. Причем интересно то, что наркотик разрушает только сознание, личность, а все жизненно важные органы наркомана функционируют прекрасно. Это логично — кому нужны больные и мрущие как мухи рабы…

— Но почему? — Что?

— Почему этот наркотик так доступен?! Куда смотрят правительства и всякие общественные службы?! Что за чертовщину ты мне рассказываешь?!

— Ты просила рассказать о том, каким стал мир. В некоторых странах Южной Америки благодаря новому наркотику узаконено рабство. Почти вся Африка практикует возврат к каннибализму… Государственной религией США стал ислам. Китай… Но, впрочем, тебя наверняка интересует твоя бывшая родина, да?

— Да. Хотя я боюсь, что в связи с изобретением нового наркотика России просто больше нет.

— Ошибаешься. Но красивого там мало. Расслоение общества, вопиющая нищета одних и роскошь других. Рим времен упадка. Но главное даже не это.

— А что?

— В последние годы во всех почти странах мира чрезвычайно активную позицию заняла магия.

— Гм?

— Магия, детка, магия. Колдовство белое и черное, ведьмы, маги, некроманты, вудуисты и прочие из их числа.

— Это несерьезно. Увлечение магией было во все времена, но никто и никогда не относился к этому как…

— К опасности? Да, к этому не относятся как к опасности. Потому что в магии сейчас чуть ли не все человечество видит избавление от насущных бед и горестей.

— Это глупо. Магии не существует.

— Согласна. Однако существует знание о несуществующем. Правда, это странно? Знание о том, чего нет. Огромное знание всего человечества. И это знание может усилием воли несуществующее сделать реальным, настоящим, действенным. Ты улавливаешь мою мысль, Лариса?

— Да. Но что значит наивное увлечение магией по сравнению с тем же рабством или каннибализмом! Или наркотиками!

— Лара, ты судишь об этом как человек, у которого слишком много здравомыслия. — Фламенга слегка коснулась рукой седой пряди Ларисиных волос. — Мыслишь как человек, твердо знаюший, что магии нет. А почему ты знаешь, что магии нет, Ларочка, свет мой?

— Потому что я живу с тобой, Фрида, — ответила Лариса. — И благодаря тебе понимаю, что может быть, а что — просто наивная сказка для людей, пытающихся хоть как-то порадовать себя среди этого печального мира. Я видела и ощущала слишком много, для того чтобы верить в какую-то магию.

— Bravo, mon ange! — воскликнула Фрида. — Тебя не проведешь! Но что же делать тем, кто не видел и не

ощущал, но при этом хочет чего-то… Сверхъестественного? Придется вспомнить о магии, встряхнуть древние фолианты, поверить в ведьм и порчу, в гадание и колдуний, в шабаш и помело, ха-ха! Но как раз этого, mon ange, и нельзя допустить.

— Чего? — переспросила Лариса.

— Того, чтобы магия на самом деле стала реальной

силой.

— Я не думаю, что это возможно, Фрида.

— А я так очень.

— Поясни. Фрида, ты что-то недоговариваешь.

— На самом деле все предельно просто, моя дорогая Лара. Если магию сделать реальной, действенной, настоящей и обыденной, как, к примеру, радио или голография, то произойдет нечто крайне отрицательно влияющее на систему Последовательности Видов.