Признаки жизни

Ему никто не ответил. Молчание длилось долго, несколько минут. Сталкер начал перетаптываться с ноги на ногу. До него доносились звуки приглушенной ругани — кто-то орал на собеседника далеко внутри домов.

Сенатор стоял с таким видом, будто он был здесь один.

Послышался топот ног — из дома вышел Гривна в сопровождении четырех бойцов. Вожак шел более поспешно, чем всегда, трубки у него уже не было. Похоже, он провел тяжелое утро, что было вполне понятно.

— Ты, — произнес Гривна, тыча пальцем в Шептуна. — Как ты посмел сюда заявиться?!

— Хотел сказать, что ты был прав, — ответил сталкер. — Самопал нужен не клану. Он нужен мне лично. Что до наших с тобой конфликтов, то они больше не нужны. Война ничего не решает. Прошлая ночь меня в этом убедила. Если ты захочешь мстить, я не смогу помешать тебе.

— Так ты поговорить пришел, малец? А не боишься, что я тебе ножки повыдергиваю за твое ночное веселье?

— Нет, не боюсь, — соврал Шептун. — Ты уже пытал Самопала и понял, что это бесполезно. Так что решай, будем ли мы обсуждать возврат Самопала или же покончим с этим прямо сейчас. Ты же не боишься «Набата», не любишь месть, так ни к чему притворяться.

Шептун бил наугад, давя на любовь вожака к показушным разговорам. Гривна больше смотрел не на него, а на лица своих соратников. На Сенатора он лишь глянул мельком и больше к нему не возвращался.

— Идите за мной, — решил вожак.

Сталкер пошел следом за ним, не испытывая никаких сомнений в том, что все идет как должно. Он не допускал варианта, что у его визита мог быть другой исход, более соответствующий психологии обитателей Темной долины.

— Ты сам этого хотел, — произнес Сенатор, осматривая базу. — И помни, Шептун. Слово.

Глава 21 Черная метка

При свете дня было видно, до чего много разрушений нанес Шептун своей неудавшейся диверсией. Четыре прожектора, потухших навеки, были свалены в кучу и теперь тщательно очищались от остатков стекла. Из одного уже сделали подобие котла, в котором можно было легко приготовить похлебку человек на пятьдесят. Двери в дом были выбиты настежь, хотя Шептун помнил лишь один выстрел в их направлении. Чуть дальше на земле возникла свежая воронка от взрыва. На месте кунга теперь возвышался обгоревший остов, а все без исключения стены были усеяны дырками разного размера от пуль.

— Это все ты натворил? — спросил Сенатор. Шептун неопределенно пожал плечами, работая в основном на публику.

В углу стоял стол — солидный, с забетонированными ножками. Гривна смахнул с него пару пустых бутылок и доску с нардами, безнадежно рассыпав фишки в окружающем мусоре. Сам уселся на кривую скамью.

— Устраивайтесь, — сказал он. — Милости прошу.

На противоположном конце стола скамьи не было, лишь несколько стульев. Не ожидая подвоха, Шептун опустился на стул, который за мгновение до того из-под него выбили. Сталкер упал, вызвав хохот бандитов.

— Тихо! — Гривна стукнул по столешнице.

Шептун быстро поднялся, поискал глазами человека, устроившего такую пакость. Рядом стоял великовозрастный гопник, глядя на сталкера с презрением.

— Больше так не делай, пожалуйста, — попросил Шептун.

— Извини, не буду, — ухмыльнулся бандит. Сталкер поднял стул, сел снова, на этот раз нормально. Посмотрел на Гривну.

— Так что мы… — произнес он, и по его затылку с силой врезали кулаком.

Когда искры перед глазами рассеялись, Шептун оглянулся на того же хмыря.

— Прошу прощения, — сказал тот. — Случайно вышло.

— Бывает, — сказал Шептун. — Малыш, дай дядям поговорить.

Он отвернулся, чтобы тут же вскочить со стула, уворачиваясь от нового удара. Хмырь промахнулся, потерял равновесие. Схватив его за шиворот и плечо, Шептун изо всех сил ударил бандита лицом о край стола.

Хмырь издал хрюкающий звук. Сталкер перехватил его за коротко стриженный череп, повторил операцию дважды, проверяя на прочность тупой лоб и острый угол дубовой столешницы.

Окружавшие его бандосы похватались за оружие, чьи-то руки схватили сталкера, и шум перекрыл вопль Гривны:

— Отставить!!!

В наступившей тишине отчетливо был слышен столь же невозмутимый голос Сенатора:

— Давайте все спокойно обсудим? Или будем беспределить?

— Не будем, — ответил вожак. — Сядь, сталкер. Ты, мужик, сядь тоже. Больше никто ни на кого не накатывает, ясно?

Последние слова относились к его людям.

Хмыря оттащили назад. Он был в сознании, но ничего не говорил, лишь открывал и закрывал рот. На углу стола остался кровавый след.

— Это не тот пациент, которого я пожелал бы обследовать. — Сенатор расстегнул одну пуговицу плаща.

— Ты доктор? — мрачно спросил Гривна.

— Нет, я любитель.

Вожак отстраненно кивнул.

— Да чё ты с ними базаришь? — завопил товарищ хмыря, по всей видимости, только сейчас вкуривший, что Шептун не намерен быть покорной жертвой. — Замочим этого козла прямо сейчас!

— Молодой человек… — Сенатор слегка повернулся.