Признание

Стоунхарт улыбается. Что-то в его улыбке заставляет задуматься, и когда я вижу это, у меня нет времени, чтобы понять это. Двери лифта открываются, и нас приветствует длинный черный лимузин. Стоунхарт кладет руку мне на поясницу и ведет. Когда он открывает дверь для меня, я улавливаю аромат его одеколона. Он отличается от предыдущих...очень тонкий. Что-то наподобие клена и ели.

Кто бы мог подумать, что они могут сочетаться друг с другом, но Стоунхарт заставляет их работать. По крайней мере этот аромат имеет воздействие на меня. А может быть всё дело в его феромонах.

Он располагается напротив меня и вытягивает свои длинные ноги. Водитель начинает выезжать в город, когда Стоунхарт закрывает дверь. Он смотрит на меня. Его взгляд возбуждает .

- Ты чувствуешь это? - спрашивает он. Я моргаю.

- Чувствую что?

- Эту энергию между нами. Я никогда не испытывал ничего подобного. Ни одна другая женщина никогда не влияла на меня так, как ты, - он наклоняется вперед. - Скажи мне, что не только я это чувствую, Лилли-цветочек.

Его внимание сосредоточено на мне, как я могу отрицать это? Он знает, как я ответила на его поцелуй. Волна тепла охватывает мое тело, и я внезапно воображаю, как Стоунхарт разрывает мое платье, и трахает меня прямо в задней части лимузина. Я краснею, взволнованная, и отвожу взгляд.

- Я чувствую это, - признаюсь я.

Стоунхарт двигается через салон и опускается рядом со мной на сидение. Мое сердце бешено стучит от его близости.

- Что ты чувствуешь? - наступает он.- Опиши это для меня, Лилли.

Он кладет руку выше моего колена.

- Расскажи мне, как я заставляю чувствовать тебя?

Дыхание учащается, моя грудь вздымается от каждого вдоха.

- Я чувствую себя потерянной, - говорю я, рука Стоунхарта сжимается на моей ноге. - Потерянной в тебе. В твоей власти. В твоей мужественности.

Слова, которые, как я думаю, он хочет услышать, но это не так. Я не притворяюсь. Я говорю правду.

- Ты сокрушаешь меня, Джереми. Ты больше, чем жизнь. Твое присутствие..., - я сглатываю, когда его рука движется вверх по моему бедру, к тому месту, где сейчас сосредоточена вся кровь. - ..заставляет чувствовать себя уязвленной, только для тебя.

- Да, -говорит он, приближаясь ко мне. Я чувствую его дыхание на своей щеке. Его рука поднимается все дальше и дальше под мое платье.

- Что еще?

- Я...

Меня прерывает гудок машины и резкий толчок. Лимузин сворачивает, отбросая меня от Стоунхарта и нарушая наш разговор.

- Блядь! - проклинает Стоунхарт.

Он поворачивается и смотрит в окно, отделяющее нас от шофера.

- Что это было?

Стекло опускается. Нетвердым голосом он отвечает:

- Сожалею, босс. Какой-то мудак решил подрезать нас. Мы еле избежали столкновения.

- Смотри, чтобы этого не повторилось. - рычит Стоунхарт.

Окно снова поднимается.

Я принимаю вертикальное положение. Но мое тело до сих пор чувствует прилив адреналина. Я нехорошо себя чувствую.

Стоунхарт смотрит на меня. Он проводит рукой по волосам.

- Вот досада, - наконец говорит он. - Извини.

- Ты не можешь контролировать дорожное движение, - говорю я. - Ты не Бог.

Его губы сжимаются в тонкую линию.

- Нет, - соглашается он. - Я не он.

Я чувствую, как мы отделяется друг от друга. Не знаю, радоваться этомуили разочаровываться.

Он пересаживается на сидение напротив меня. Его челюсть сжата, глаза смотрят на меня.

- Мы должны обсудить правила, - говорит он.

- Ох, - пищу я. - Понимаю.

- Мне не нравится говорить об этом, но это необходимо.

- Я понимаю, да, - в тайне я хочу, чтобы его тело было все еще рядом со мной, а его рука ползла вверх по моей ноге.

Я расправляю плечи, чтобы показать ему, что я его слушаю.

- Они просты, - говорит он. - Я считаю, простота лучше всего, когда имеешь дело со сложными ситуациями. Первое: когда ты со мной, ты не говоришь ни с кем, кроме меня. Если тебе задали вопрос, отвечай односложно "да" или "нет". Я уже буду говорить развернуто. Все, что тебе стоит делать, это улыбаться.

- Хорошо, - говорю я. - В этом есть смысл. Я смогу это сделать.

- Второе: Я принял меры, чтобы гарантировать, что не будет... - он водит языком по зубам в поисках нужного слова. - Никаких соблазнов для тебя в ресторане. Ты не должна раскрывать детали или наши отношения со мной кому-либо. Кроме того, тебе запрещено смотреть новости. Ты не найдешь там ни одного телевизора или газеты. Текущие события не должны беспокоить или интересовать тебя. Ты понимаешь?

Я понимаю, что расчетливый Стоунхарт вернулся.

- Да, - говорю я.

- Третье: Я хочу, чтобы ты получалаурита удовольствие. Знаю, это большой шаг для нас. Твое поведение сегодня определит, каким образом мы будем вести себя, когда вернемся в Калифорнию. Ты будешь в ресторане со мной, но там будут и другие люди. Это первый раз, когда ты окажешься в таком положении. Вздумаешь кого-то предупредить о своей ситуации..., - его глаза двигаются вниз к моему рту, затем вниз к броши, и опять вверх к ошейнику. - Помни, что я могу сделать с тобой.

Я глотаю и киваю. Ошейник кажется тяжелее, чем несколько недель назад.

Стоунхарт смягчается. Совсем чуть-чуть.