Признание этого мужчины

Мои глаза прикованы к гигантскому распятию из темного дерева, и я замечаю, что на каждом конце горизонтальной перекладины, расположенной на две трети его высоты, прикреплены кандалы — блестящие, золотые, замысловато вырезанные кусочки метала, чтобы удерживать что-то на месте.

Чтобы удерживать человека.

Медленно перевожу взгляд обратно на Джесси, он все еще смотрит на меня, внимательно наблюдая, оценивая мою реакцию на это произведение искусства.

— Почему это здесь? — тихо спрашиваю я.

— Потому что я так распорядился, — отвечает он также тихо, его руки небрежно засунуты в карманы, ноги слегка раздвинуты.

— Зачем?

— Думаю, это может… помочь. — Его глаза сверкают, губа закусана.

Помочь? С чем? Джесси стоит с восторженным намерением, написанным на прекрасном лице, от которого замирает сердце.

— С чем нам нужна помощь? — мой голос — хриплый шепот, полный желания и тоски.

Пульс ускоряется, когда он медленно начинает приближаться ко мне.

— Ты хочешь жесткого секса, — тихо говорит он, — и мне это не очень нравится, когда ты носишь моего ребенка. — Он снимает «гренсоны» и носки, затем пиджак, бросая его на кровать. — Поэтому я хорошенько поразмыслил и придумал трах-компромисс.

Выдох застревает в горле, и по какой-то неизвестной причине я отступаю назад. Не знаю почему, я доверяю ему, но немного шокирована его очевидным намерением.

— Не понимаю.

Джесси стягивает галстук, прежде чем медленно расстегнуть пуговицы рубашки.

— Поймешь.

Он оставляет рубашку распахнутой, дразня меня лишь кусочком плоти, пересекает комнату, открывает дверцу шкафа и возится с чем-то. Затем вся комната наполняется медленным нарастающим гулом одухотворенной, вызывающей покалывание музыки.

Я напрягаюсь.

— Что это? — спрашиваю я, когда он медленно возвращается ко мне, овевая своим ароматом.

— Amber «Sexual», — мягко говорит он. — «Afterlife». Уместно, не находишь?

Не могу не согласиться, но мой рот отказывается говорить.

— Ава, секс не всегда должен быть жестким. Власть в моих руках, как бы я тебя ни брал. — Он мягко толкает меня назад, пока я не оказываюсь перед крестом. — Ты любишь не жесткость. А то, с какой бесцеремонностью я тебя беру, — его голос низкий и уверенный. Как и должно быть. Он совершенно прав. Дело в его власти надо мной, а не только в силе его тела.

— Ты больше никогда не будешь устраивать мне вразумляющий трах? — спрашиваю я так же тихо, но не так уверенно.

Его губы растягиваются в легкой улыбке.

— А ты снова бросишь мне вызов?

— Возможно, — выдыхаю я.

— Тогда я абсолютно не сомневаюсь, что так и сделаю, моя искусительница. — Он кладет палец мне под подбородок и поднимает мое лицо к своему. — Если я захочу жестко трахнуть тебя и заставить кричать, я это сделаю. Если захочу заняться с тобой любовью, Ава, и заставить мурлыкать, я это сделаю. — Он нежно прикасается к моим губам, и я с прерывистым выдохом закрываю глаза. — Если я захочу привязать тебя к этому кресту, я это сделаю.

Он обнимает меня и лениво расстегивает молнию на платье, стягивает его и опускается вместе с ним, чтобы я могла выйти. Двигаясь обратно по моему телу, берет меня за руку и целует обручальное кольцо.

— И ты моя, так что я буду делать с тобой все, что захочу.

Мои глаза все еще закрыты, голова низко опущена. Дыхание слабое и неглубокое, а слух наполняется чувственными нотами успокаивающей мелодии. Моя плоть кричит о его прикосновении. Как бы он ни хотел это сделать. Как бы ни хотел меня взять.

С меня снимают лифчик и медленно поднимают руку навстречу золотому наручнику. Джесси защелкивает его и снова целует меня, прежде чем неспешно подвести мою свободную руку к другому золотому манжету.

Я скована, распята на кресте и в его власти. Но на сто процентов в безопасности, и мне на сто процентов комфортно.

— Детка, посмотри на меня, — шепчет он, поглаживая меня по щеке.

Мои отяжелевшие веки приподнимаются, и я утопаю в темно-зеленых омутах чистой любви.

— Скажи, что ты никогда не делал этого раньше. — Это единственная отвлекающая мысль, которая проносится у меня в голове.

Время, которое я провела в общей комнате, никогда не предполагало такого уровня интенсивности или близости между двумя людьми. Но оно было кратким, и хотя то, чему я стала свидетелем, казалось будоражащим, там, безусловно, не присутствовал элемент любви. У нас же эта любовь есть.

Скользнув рукой по моему затылку, Джесси слегка притягивает меня вперед, чтобы наши лица были как можно ближе, но не касались друг друга.

— Никогда.

Наши губы встречаются в нежном поцелуе, и я закрываю глаза, охотно, но не безумно, открываясь его мягким губам. Чувствую спокойствие и безмятежность, Джесси неторопливо исследует языком мой рот, лаская и отстраняясь, прежде чем снова погрузиться в него, продолжая ленивое соблазнение. Неспособность прикоснуться к нему совсем меня не волнует. Он крепко держит меня за шею, целует, будто я стеклянная, но никакого контакта больше не происходит. Его рот дает все, что мне нужно. У меня нет желания требовать чего-то более жесткого. Сейчас все идеально.