Признание этого мужчины

Нас со всех сторон окружают аппараты и медицинское оборудование. Медсестра остается, но парамедики «скорой» уходят, кратко рассказав о том, что со мной произошло, и о показаниях, которые они уже сняли по дороге в больницу. Медсестра делает заметки, засовывает мне что-то в ухо и прижимает к груди. Она задает вопросы, и я спокойно отвечаю, но все это время не спускаю глаз с Джесси, который сидит в кресле, закрыв лицо ладонями.

Медсестра заставляет меня отвести взгляд от моего скорбящего мужа, когда протягивает мне халат. Она улыбается. Сочувственной улыбкой. Затем выходит из комнаты. Я держу халат некоторое время, пока мне не кажется, что, возможно, прошла неделя или даже год. Мне хочется, чтобы прошел год. Исчезнет ли мучительная боль и чувство вины к тому времени?

Наконец, я соскальзываю на край кровати, спиной к Джесси, и тянусь, чтобы расстегнуть молнию на платье. В тишине слышу, как он встает, будто мои движения внезапно вырвали его из кошмара и запустили его непременные обязанности.

Он встает передо мной, но мои горящие от слез глаза не отрываются от пола.

— Позволь мне, — тихо говорит он, снимая с меня платье.

— Все в порядке. Я справлюсь, — мягко возражаю я. Не хочу, чтобы он делал что-то, чего не хочет.

— Наверное, справишься. — Он стягивает платье мне через голову. — Но это моя работа, и я хотел бы ее сохранить.

Мой подбородок начинает дрожать, когда я пытаюсь сдержать непрекращающиеся слезы, не желая разжигать чувство вины, которое он, возможно, испытывает.

— Спасибо, — шепчу я, все еще отводя мокрые от слез глаза от его взгляда.

Это невыполнимая задача, особенно, когда Джесси наклоняется и прижимается лицом к моей шее, заставляя мое лицо приблизиться к его.

— Не благодари меня за то, что я забочусь о тебе, Ава. Это то, для чего я был послан на эту землю. Это то, что удерживает меня здесь. Никогда не благодари меня за это.

— Я все испортила. Я лишила тебя мечты.

Он заставляет меня выпрямиться и опускается передо мной на колени.

— Моя мечта — это ты, Ава. Днем и ночью, только ты. — Мой взор затуманен и размыт, но я ясно вижу слезы, струящиеся из его зеленых глаз. — Я могу обойтись без чего угодно, но только не без тебя. Никогда. Не смотри так, пожалуйста. Не смотри так, будто думаешь, что это конец. Для нас это не конец. Нас ничто не сломит, Ава. Ты меня слышишь?

Я киваю сквозь тихие рыдания, не в силах произнести ни слова, даже если бы могла.

Он грубо проводит тыльной стороной ладони по щекам.

— Мы дадим этим людям сказать нам, что с тобой все будет в порядке, а потом уедем домой, чтобы быть вместе.

Я снова киваю.

— Скажи, что любишь меня.

Из меня вырывается громкое рыдание, и мои руки находят его плечи и притягивают его к себе.

— Ты нужен мне.

— Ты мне тоже нужна, — шепчет он.

Его ладони блуждают по моей спине, несмотря на прохладу и легкую дрожь, они дают мне все необходимое утешение. С нами все будет хорошо. Пусть даже наши сердца будут разбиты.

— Позволь я надену на тебя халат.

Меня поднимают с кровати, но он остается на коленях и начинает снимать испачканное кровью нижнее белье. Я не могу на это смотреть. Зажмуриваюсь и вместо того, чтобы наблюдать, чувствую, как трусики медленно спускаются по ногам. Знакомое ощущение кончика пальца, постукивающего по лодыжке, побуждает меня поднять ноги, но все это время я держу глаза закрытыми. На краткий миг понимаю, что Джесси отошел от меня, а затем слышу, как открывается кран, и он возвращается и осторожно проводит влажной тканью по внутренней стороне моих бедер. Сердце болезненно сжимается, и я не перестаю глотать слезы.

— Руки, — мягкое наставление Джесси побуждает меня открыть глаза.

Я нахожу его держащим передо мной халат. Продеваю в него руки и поворачиваюсь, чтобы он мог его завязать.

— Встань, — приказывает он.

Я возвращаюсь в прежнее положение, как раз в тот момент, когда раздается стук в дверь.

— Входите, — отзывается Джесси.

Вернулась та же медсестра, но на этот раз с ней доктор в белом халате. Он тихо закрывает дверь и кивает Джесси, который внезапно становится более настороженным, и я знаю, почему.

Доктор возится с аппаратом рядом со мной, а затем присаживается на край кровати.

— Как вы себя чувствуете, Ава? — спрашивает он.

— Нормально. — То самое слово, которым Джесси грозил отшлепать меня по заднице, просто вылетает само собой. Джесси вздыхает, но ничего не говорит. — Со мной все хорошо, спасибо.

— Значит, никаких болей или спазмов, порезов или ушибов?

— Нет, ничего.

Он мягко улыбается и откидывает простыню, прикрывающую мой живот.

— Давайте посмотрим, что происходит. Можете приподнять халат, чтобы я мог пощупать ваш живот?

Даже сейчас, когда мы находимся в самом мрачном, самом отчаянном месте, я чувствую напряжение Джесси при мысли о том, что другой мужчина прикоснется ко мне. Я бросаю на него умоляющий взгляд, но он только качает головой.

— Я могу выйти, — тихо говорит он, отступая к двери.

— Не смей поступать так со мной! — кричу я. — Не смей меня бросать.