Признание Моён

Вокруг госпиталя возвели ограждение, военные с оружием и в масках не пускали внутрь никого, кроме врачей. Пациентов-иностранцев, нуждавшихся в медицинской помощи, направляли в амбулаторию для иностранных граждан.

В реанимационном отделении были изолированы Чин Ёнсу и Юн Мёнчжу, чьи диагнозы уже подтвердились. Их одежду упаковали в специальные пакеты для опасных отходов. Прежде чем войти в отделение, медики надевали противоэпидемические костюмы.

У первого зараженного – Чин Ёнсу – не затягивались швы после операции. Иммунитет пациента держался на глобулине и антибиотиках, но не исключалась возможность возникновения осложнений. У второй зараженной – Юн Мёнчжу – пока не было никаких явных признаков заболевания.

Миротворческий батальон «Тхэбэк» и силы ООН тщательно отслеживали тех, с кем контактировал управляющий Чин. Всех, кого находили, делили на потенциальные группы риска и при необходимости отправляли в американский изолированный госпиталь.

Это был настоящий бой с невидимым врагом. А война диктует жесткие правила, и никто не может быть в безопасности, если не следует им. Строжайший карантин, безукоризненная личная гигиена – только так можно снизить риск заражения. Нельзя быть беспечным, но и паниковать не следует.

2

Санхёна бил кашель, поднялась температура, поэтому его тоже изолировали. Сняв медицинский халат и переодевшись в пижаму, он лежал на больничной койке и смотрел в потолок. Впервые после землетрясения он мог просто лежать. Весь этот месяц он постоянно задерживался на дежурствах, заботясь о пострадавших во время катастрофы. Видимо, перегрузка не прошла даром: его иммунитет ослаб.

Дверь в палату открылась, и вошла медсестра Ха, одетая в защитный костюм. Санхён с улыбкой приподнялся. Как обычно, он хотел сказать что-нибудь забавное, но зашелся в кашле. Медсестра Ха устремилась к нему. Санхён поднял одну руку, давая знак остановиться, и она замерла. К счастью, приступ быстро прекратился. Женщина с облегчением выдохнула и протянула мужчине его ноутбук.

– Зачем тебе ноутбук? – спросила медсестра Ха, доставая градусник.

– Мне скучно. Хоть поиграю. Потрачу все баллы, что копил. К чему они мне теперь.

Мужчина сел так, чтобы медсестре было удобнее измерять ему температуру.

– 38,7… Температура не снижается. Будет немного больно. – Голос медсестры Ха из-под маски звучал холоднее, чем обычно. Похоже, она сильно переживала.

За те тридцать лет, что Санхён знал медсестру Ха, он не раз мог убедиться: чем холоднее ее голос, тем теплее у нее в душе и тем легче ее ранить.

Медсестра Ха ввела в руку Санхёна иглу для забора крови.

– Ты всегда хорошо брала кровь. С первого раза попадаешь, – сказал Санхён, чтобы успокоить женщину.

– Не всегда. Как-то исколола руку друга-студента, когда проходила практику.

– Ты помнишь!

– Вспоминаю с благодарностью каждый раз, когда беру кровь. Прижми покрепче.

Медсестра Ха вытащила иглу и приложила к ране проспиртованный тампон.

– Не нравится мне твое настроение. Думаешь, я помру? У меня положительный результат?

– Положительный на то, чтобы получить. – Медсестра Ха стукнула Санхёна по спине.

Тот притворился, что ему больно, на что медсестра лишь косо взглянула и продолжила говорить:

– На мой взгляд, это обычная простуда. Из особых симптомов – притворство. Будет больно – позовешь.

Чтобы скрыть набегающие слезы, женщина развернулась и поспешно вышла из палаты.

– А если соскучусь? – спросил Санхён ей вслед, скрывая улыбку.

– Я приду раньше.

Услышав эти слова, Санхён почувствовал себя полностью здоровым. Он еще долго смотрел на дверь палаты, за которой скрылась медсестра Ха.

Они познакомились в детском саду, когда им было по семь лет. Санхён с детства не ладил с ровесниками: он отличался худощавым телосложением и был слабее, чем остальные ребята. Играм на улице он предпочитал книги, шумным компаниям – время, проведенное в одиночестве. Высокая и активная Ха Чаэ, наоборот, пользовалась у сверстников популярностью. Она терпеть не могла проигрывать, особенно мальчишкам, – дух соперничества был одним из самых сильных качеств ее характера. Санхён поражался Ха Чаэ и даже завидовал. Но, конечно, подружиться они никак не могли, ведь не сходились ни характерами, ни интересами.

Однажды случилась сильная гроза. Напуганные громом, дети льнули к воспитателю. На Санхёна внимания не хватило, и он спрятался за страницами любимой сказки и перечитал ее несколько раз. Тогда-то к нему и подошла Ха Чаэ, из ее глаз ручьем текли слезы – наверное, тоже не досталось места около воспитателя. Чаэ села рядом с Санхёном и попросила почитать ей вслух. Он не мог выразить словами свою радость от того, что его одиночество скрасила Чаэ, поэтому постарался вложить в чтение всю душу. Когда в истории появлялся тигр, мальчик принимался рычать, а если говорилось про зайчика, начинал прыгать по всей комнате. Каждый раз, когда менялась его интонация, Ха Чаэ звонко смеялась. А Санхёну очень нравился ее смех. С того дня они стали неразлучны. И их дружба длилась вот уже тридцать с лишним лет.