Признание Моён

– Раз он не проверяет сообщения, значит, не может. Зачем без конца писать и злиться, если нет ответа? – сказала Мёнчжу с жалостью, взяла со стола рюмку с алкоголем и залпом выпила.

– Чтобы он знал, как сильно я злилась, и чтобы раскаивался ровно настолько, насколько я злилась. А с ними всегда так сложно связаться, когда они на операциях? – спросила Моён, надув губы и глядя в телефон.

– Можно или нет, меня все равно всегда игнорировали. Мы чаще были отдельно друг от друга, чем вместе.

– Вы помирились перед отъездом?

– Примирения не будет. Это уже не просто любовная ссора, это война. И в этой войне я никак не могу проиграть. Учитывая, что перед отъездом он оставил мне свой жетон, у меня есть небольшое преимущество в этой войне. Выпьем, – сказала Мёнчжу, поднимая рюмку.

– Выпьем. Пусть только приедет. Пусть пинается, брыкается – не важно, вцеплюсь в него мертвой хваткой и не отстану минимум неделю, – заявила Моён, чокаясь с Мёнчжу. – Отберу у него телефон и увезу куда-нибудь. Забронирую заранее отель где-нибудь подальше, закрою, и будем ругаться. – Моён рассмеялась.

– Наливай. – Мёнчжу пододвинула Моён пустую рюмку.

– Лейтенант Юн, а ты хорошо пьешь. О, дождь пошел. – Моён наполнила рюмку Мёнчжу и посмотрела в окно.

– Он давно уже идет.

– Было бы здорово, если бы они давно уже вернулись.

– Им уже пора возвращаться.

– Правда ведь? Они ведь скоро приедут?

Две девушки оперлись подбородками на руки и смотрели, как капли дождя бегут по стеклу.

7

На следующий день Мёнчжу, как обычно, сидела в своем кабинете. Через открытое окно в комнату врывалось яркое весеннее солнце, в его лучах подвешенный к настольной лампе жетон Тэёна поблескивал серебром. Девушка дотронулась до него рукой. Перед Моён она притворялась сильной и решительной, но на самом деле ничем ни отличалась от подруги. Ее сердце болело еще сильнее из-за того, что они не смогли попрощаться перед отъездом Тэёна. Говорят, чем дальше влюбленные друг от друга, тем слабее их чувства, и девушка переживала, не ослабнет ли желание любимого держать только ее руку. Но больше всего она боялась за его жизнь.

Мёнчжу подумала, что не стоит сидеть и терзать себя глупыми мыслями, и решительно встала из-за стола: ей захотелось прогуляться, чтобы немного проветрить голову. Она стояла перед зеркалом, когда в дверь постучали и вошел солдат.

– Младший сержант Ким Бомрэ.

– Да, я вас слушаю.

– Младший сержант… Ким Бомрэ…

– Говори, что случилось? – спросила Мёнчжу, глядя в зеркало и поправляя берет.

– Младший сержант… Ким Бомрэ! Докладываю! – Солдат заикался, словно сделал что-то плохое. Взяв себя в руки, он пробубнил что-то невероятное: Сичжин и Тэён погибли во время операции.

– Ты… Ты как докладываешь?.. – Мёнчжу готова была наброситься на младшего сержанта. Его глаза покраснели. – Докладывай нормально. Как ты это обычно делаешь. Повтори еще раз. Повтори еще раз, я сказала!

Но слушать Мёнчжу не стала. Она выскочила за дверь и бросилась в кабинет главнокомандующего. Она хотела заглянуть в глаза отцу, который отправил Тэёна на смерть.

Генерал-лейтенант встретил Мёнчжу у распахнутой двери, словно давно ее ждал.

– Это же… это же неправда? – выкрикнула Мёнчжу.

– Прости… – ответил генерал-лейтенант Юн и склонил голову. Он не мог видеть, как по щекам дочери бегут слезы.

– Папа, прошу… Пожалуйста… Скажи, что это неправда… Это ведь не так!

– Со Тэён передал это тебе.

Генерал-лейтенант Юн и протянул Мёнчжу белый конверт. Мёнчжу знала, что в нем, даже не взглянув на конверт. Это было завещание Со Тэёна.

– Не нужно… Я не хочу… Я столько писем ему написала… Не может быть, чтобы его первым и единственным ответом мне было завещание!.. Я это не приму… Если я возьму его, если прочитаю, значит, он действительно умер… – разрыдалась Мёнчжу, упав на пол. – Это все из-за тебя! Мы могли счастливо проводить время вместе, но ты его у нас украл! Мы же даже не помирились… Я столько всего ему наговорила перед отъездом! Возьми ответственность за все это! Спаси его! Верни его!

– Это последние слова славного солдата. Сохрани их, – с трудом сказал генерал-лейтенант Юн и вложил конверт в руки Мёнчжу.

– Не хочу… Не хочу… Не хочу…

8

Тогда же, когда Мёнчжу передали завещание Тэёна, Моён получила завещание Сичжина. Сержант Чхве вручил его девушке перед больницей «Хэсон». Он сказал, что Сичжин погиб во время исполнения задания, и принес свои извинения. Моён не понимала, о чем он говорит. Слова постепенно доходили до мозга, но не складывались в общую картину. Голова девушки опустела, а в ушах стоял гулкий звон.

– Я совершенно не понимаю… О чем вы говорите, что же делать? – спросила Моён и затряслась.

– Вернулись только мы… Мне правда очень жаль… – сказал сержант Чхве, роняя тяжелые слезы.

Весной, когда так буйно цвела вишня, когда даже лица больных светились счастливой улыбкой, Моён услышала о смерти Сичжина. Это казалось ложью. Поэтому девушка даже не плакала, а просто дрожала всем телом.