Признание Моён

Все говорили, что Чхихун родился с золотой ложкой во рту. Он был единственным сыном в состоятельной семье, отлично учился, да ещё и красавчик к тому же – не было ничего, в чем бы ему не везло. Дома его ждала прекрасная и умная жена, которая скоро должна была подарить ему первенца. Что еще нужно для счастья? Однако мужчина был несчастен. Его душа никак не могла успокоиться, а землетрясение в Уруке разорвало ее на мелкие кусочки.

Волонтерская деятельность закончилась, да и работы по восстановлению районов, пострадавших при землетрясении, подходили к концу. Пусть из-за недостатка мест в самолете пока не все могли вернуться домой, но при желании это было осуществимо. И все же Ли Чхихун добровольно отказался от этой возможности. Он уступил место пациенту, которому срочно требовалась МРТ, не из-за клятвы Гиппократа, как сделала это медсестра Ха. Не стремился он также выглядеть лучше в глазах остальных членов медицинской команды. Наоборот, Моён всеми силами старалась отправить Чхихуна обратно, ведь его жена дохаживала последние недели беременности. И все же доктор не сел на самолет, летевший в Корею.

Самолет, везущий пассажиров на родину, покидал воздушное пространство Урука, а доктор Чхихун, сжавшись в комок, сидел в углу склада с медикаментами. В последнее время ел он от случая к случаю, его щеки впали, а под глазами появились черные круги. Взгляд был рассеян, на голове воронье гнездо. Подумать только, каких-то десять дней назад Чхихун следил за модой, стараясь подбирать наряды под свой медицинский халат. Но парень, что прятался сейчас на складе медицинского корпуса, был очень далек от прежнего себя.

В крохотную форточку пробивались оранжевые лучи вечернего солнца. Ослепленный внезапным светом, Чхихун приподнялся и выглянул в окно. В этот момент кто-то открыл дверь склада. Это Санхён вернулся с проводов.

– Вот ты где, паршивец. Где прячешься весь день? Здесь я тебя тоже искал. – Санхён сел рядом с Чхихуном.

– Все уехали? – Чхихун с неохотой поднял голову и взглянул на Санхёна.

– Все-то уехали, а вот ты почему до сих пор здесь? – Несмотря на интонацию, в глазах Санхёна читалось беспокойство.

Молодой врач не ответил. Замерев, он пристально следил за постепенно угасающим закатом.

– Ну да, не сказать, чтобы я тебя не понимал. Пожалуй, доктор Чан набрала слишком много, даже учитывая беременность. Это уже не та девушка, которую ты во время медового месяца готов был носить на руках. И все же ты засранец. Обычно те, кто хочет сбежать из дома, максимум за город выбираются. Тебе не кажется, что уезжать на другой конец земли, в Урук, – это слишком? – пытался пошутить Санхён, чтобы разрядить обстановку.

– Ты прав, это очень далеко. Но я врач. И если я бы я сейчас уехал… Это бы означало… что я вовсе не врач. – В голосе Чхихуна словно сгущалась вечерняя тень.

– Ли Чхихун, я спрошу всего раз. – Голос Санхёна стал спокойным и доверительным. – Между тобой и пациентом Кан Минчжэ что-то произошло? Что именно? Я ведь могу тебе помочь.

– Не сейчас. Помощь… она тоже сравнима с побегом. Сначала я попробую сам. Если у меня не получится, тогда я все расскажу…

Сказав это, Чхихун закрыл глаза и прислонил голову к стене. Санхён понаблюдал за ним некоторое время, а затем похлопал по плечу и вышел со склада. Услышав звук закрывающейся двери, Чхихун открыл глаза. Солнце село, и наступила темнота. Стены склада, выкрашенные в белый, растворились во мраке. На душе стало спокойнее. Для людей с разбитым сердцем свет – наказание. При свете дня Чхихун вновь и вновь слышал упреки Кан Минчжэ: «Разве человек, бросающий пациента, может считаться врачом?» Эти слова пронзали душу и обнажали все то, что Чхихун так старательно скрывал. Он мог терпеть чудовищную нагрузку, физическую боль. Но сдерживать душевные страдания было невозможно. Это был непосильный труд.

Рабочий Кан, доставленный в медицинский корпус, наотрез отказывался от лечения. Он со злобой говорил Чхихуну, который пытался поставить укол с обезболивающим, что одно его лицо причиняет ему боль.

– Убери это. Откуда я знаю, что ты там мне колешь? Ты бы на моем месте захотел у ТАКОГО лечиться? У человека, который не рад твоему спасению? Ты что, не слышишь, что тебе говорят? Проваливай! Я не собираюсь ничего принимать!

Если бы не капельница в руке пациента, он наверняка схватил бы Чхихуна за грудки. Но так было бы даже лучше. Чхихун хотел, чтобы Минчжэ его побил. Если бы так он смог получить прощение, если бы это спасло его от мучительных угрызений совести, он бы согласился.

– Пощадите меня… Я… Мне было страшно. Вы абсолютно правы. В тот момент я не был врачом. Я сбежал… Мне так жаль… – на всю палату разрыдался Чхихун.

– А вы эгоист. Решили покаяться мне, чтобы облегчить душу?

– Если бы эту ношу можно было сбросить, я бы сделал это раньше. Просто я не знаю, как поступить. Подскажите мне. Я сделаю все, что вы скажете. Сколько бы я ни думал… Но я могу поговорить лишь с вами.

Из глаз Чхихуна снова потекли слезы.