Признание в любви

— Я говорил, что так оно и будет, — заявил Гастон Леконтре, следуя со своим другом за солдатом, посланным за ними. — Лейтенант Кадо — не тот человек, который обирает своих друзей. Я знал, что с ним что-то случилось и как только он сможет, то даст о себе знать.

— О да, и я могу сказать, о чем он даст знать, — ухмыльнулся Фуке. — Лейтенант Кадо сейчас находится на пути во Францию и просит передать привет всем своим друзьям в замке. Я не ждал ничего другого с тех пор, как ты убедил меня отдать ему модель корабля. Это был безрассудный поступок.

— Но на содержание лейтенанта выделена куча денег, которые находятся у агента, мой друг.

— Но если он пойдет к агенту просить тридцать фунтов, то должен будет объяснить, зачем они ему понадобились, — критически заметил Фуке. — Разве дадут ему такие деньги без объяснения? Этой суммы хватит на то, чтобы доехать в почтовой карете до побережья, а затем на шхуне контрабандистов добраться до Франции, и в кармане еще останется фунтов двадцать. Думаешь, я не воспользовался бы таким случаем?

Гастон знал, что с Фуке лучше не спорить, когда он в таком настроении, и не сказал больше ни слова, пока они не вошли в кабинет агента. Увидев графа, друзья онемели от изумления. Они смотрели на него во все глаза, ожидая, что скажет капитан.

— Нам нужно пригласить переводчика, — сказал капитан Буллер. — Эти люди плохо понимают английский.

— Позвольте мне быть переводчиком, капитан Буллер, — любезно предложил граф. — Что вы хотите им сказать?

— Пусть подтвердят, что они — именно те люди, которые сделали эту самую модель, — предложил капитан.

Месье Эстобан перевел слова капитана, и Леконтре с готовностью ответил:

— Конечно, я все объясню. Мистер Тейлор занемог от подагры, и лейтенант Кадо взялся отнести наш корабль ему домой и забрать у него наши деньги — тридцать фунтов стерлингов, месье.

Затем капитан попросил графа рассказать этим людям о том, что случилось, и он сделал это, но в то время, как разговаривал с Гастоном, все больше смотрел на Фуке, думая, что редко видел в Англии людей с таким жестоким и бездушным выражением лица. Это было лицо человека, который, не колеблясь, убивал мужчин и женщин и еще смеялся при этом, как это делали революционеры двадцать лет назад, подстрекаемые отбросами общества, санкюлотами и варварами из Марселя…

Подавив свои эмоции, граф сухо, в нескольких словах, рассказал им о том, что Филипп получил их деньги и был ограблен, и подумал, что их реакция на эту новость на многое проливала свет.

— Бог мой! — вскричал потрясенный Гастон. — Беднягу лейтенанта чуть не убили, и все из-за нашего маленького кораблика? Это ужасно…

Однако Фуке лишь проворчал:

— Черт возьми, значит, наши денежки тю-тю? Этот идиот их упустил… Целый год работы пошел насмарку. Замечательная история, но кто в нее поверит?!

Бесстрастно и холодно граф объяснил, что Кадо попросил выплатить им деньги из причитающегося ему денежного содержания, и тогда снова в репликах двоих мужчин проявились их характеры. Леконтре заявил, что он не притронется к деньгам, что потеря денег была несчастным случаем, который с каждым может произойти, и он подождет, пока не поймают вора. Фуке же, в свою очередь, сказал, что — лишь малость из того, что должен сделать лейтенант, и он возьмет все, что ему должны, до единого пенни. В конце концов обоих уговорили взять деньги, свидетелем чему стал граф Эстобан.

После того как граф заехал за аптекарем и направился домой, он задумался над тем, почему тоска тюремной жизни одних людей превращает в животных, а других, при тех же обстоятельствах, оставляет людьми.

Эти двое мужчин, печально думал он, были детьми революции, так же как и лейтенант. Им с детства была известна всепоглощающая жажда богатства и денег, которая подкосила их родителей и свела в могилу его собственную семью, но они, похоже, не вынесли из этого никаких уроков.

Графу Эстобану, решившему не возвращаться во Францию из-за боязни террора, никогда не приходило в голову, что он, его друзья и король, которому они служили, а также толпа, которую они презирали и ненавидели, несут равную ответственность за революцию, происшедшую во Франции.

Аптекарь заявил, что рана на голове Филиппа очень скверная, посоветовал прикладывать компрессы к ушибам и сказал, что через несколько дней пребывания в покое и тщательного промывания два раза в день дело пойдет на поправку. После того как аптекарь ушел, граф остался у постели лейтенанта на несколько минут и рассказал ему о своем разговоре с агентом и возвращении долга двум заключенным. Закончил он словами:

— Капитан Буллер был так добр, что разрешил вам остаться у меня, и я буду рад, монсеньор, если вы согласитесь быть моим гостем, пока вас не отпустит аптекарь.

— Я вам очень благодарен, граф.

Граф пожал плечами:

— Вы мой соотечественник.

Помолчав, Филипп произнес:

— Вы сказали, что видели Леконтре и Фуке, монсеньор?

— Я видел их, разговаривал с ними, и в моем присутствии агент передал им деньги, и позвольте сказать, что из этих двоих парней ваш слуга Леконтре показался мне более симпатичным.