Признание в любви

Джорджия позволила им уйти. Она и не знала, что Марина была близкой подругой богатой Эмили Найтингейл, и решила, что некоторые люди пришли сюда не только для того, чтобы завести романтические знакомства, но и в поисках влиятельных друзей.

Когда девушки заговорили об Эмили, Джорджия вспомнила о том, что она до сих пор не поблагодарила хозяйку вечера, а это обязательно нужно было сделать перед уходом.

В конце комнаты она заметила лестницу и поднялась по ней. Сверху можно было окинуть взглядом весь зал. Там было тихо. Эмили, нервничая, стояла возле отца. Джорджия обернулась и заметила двойную дверь. На ручках висел витой шнур, но это лишь усиливало интригу. Сняв его, девушка открыла дверь, чтобы посмотреть, что же за ней, и ахнула от радости, обнаружив, что она вела на чудесную террасу с видом на задние дворы лучших домов Белгравии. Огромные панорамные окна были подсвечены изнутри и сияли, словно хэллоуинские фонари из тыкв.

Снизу долетали слова торжественной речи, и Джорджия обрадовалась, что сбежала от всего этого. Она открыла сумочку, достала сигареты «Галуаз» и закурила. Вдохнув дым и ощутив привкус смолы на языке, девушка почувствовала также запах жимолости, которая оплетала решетку террасы рядом с ней.

– А мне можно одну?

Обернувшись, Джорджия взглянула в самые яркие голубые глаза из всех, которые она когда-либо видела.

– У меня только две, – пролепетала девушка, обращаясь к красивому молодому человеку, который вышел на террасу следом за ней.

У него были короткие светлые волосы и легкий зимний загар, а фрак сидел на его фигуре лучше, чем на ком-либо из виденных ею до сих пор «дебютантских радостей».

– Замечательно, – улыбнулся молодой человек, когда Джорджия протянула ему почти пустую пачку.

Прикурив от предложенной ею зажигалки, незнакомец лениво улыбнулся.

– Ты тоже не переносишь торжественных речей?

– Полагаю, мистер Найтингейл просто гордится ролью отца. – Джорджия сделала очередную затяжку. – Нет, я вышла сюда, потому что едва ли знаю кого-то из собравшихся и мне показалось, что лучше побыть наедине со своими мыслями, чем чувствовать себя одинокой в толпе незнакомцев.

– Ну, я могу представить тебя кое-кому. Это второй сезон, на котором я появляюсь. Все не так уж плохо, если сумеешь расслабиться.

– Значит, ты уже не новичок, – улыбнулась Джорджия.

– Это не самый плохой способ бесплатно есть и пить в течение полугода. К тому же приятно провести вечер с прекрасной девушкой на залитой лунным светом террасе.

Джорджия смущенно отвела глаза.

Молодой человек выпустил колечко дыма. Его уверенность в себе была очевидна без всяких слов.

– Позволь представиться. Я Генри Боуэн.

– Джорджия Гамильтон. Рада знакомству.

– С кем бы ты хотела тут встретиться? Впрочем, я был бы рад простоять здесь всю ночь, болтая с тобой.

– Но ведь ты меня даже не знаешь.

– Мне всегда нравились люди, предпочитающие компанию собственных мыслей. Они интереснее других.

– Вообще-то я с большим удовольствием посидела бы в открытом кафе в компании друзей или отправилась бы в джаз-клуб послушать музыку. Так что я не вполне соответствую данному тобой описанию, – улыбнулась Джорджия.

– Так почему бы нам этого не сделать?

– Что ты имеешь в виду?

– Не сбежать отсюда. Мы можем отправиться в Сохо или на Кингз-роуд. Впрочем, у меня есть идея получше. В Ричмонде сейчас намечается другая вечеринка, она начнется примерно через час, и мои друзья, которые наверняка тебе понравятся, как раз направляются туда. Мы можем выехать прямо отсюда, остаться там на всю ночь и позавтракать в Хитроу.

– Ричмонд? Хитроу? – Джорджию так и подмывало отправиться навстречу приключениям.

– Мне нравится аэропорт. И хорошо, что у меня нет с собой паспорта, иначе кто знает, куда бы нас в итоге занесло. Это одна из причин, по которой я пошел служить в армию, помимо того факта, что для университета я оказался слишком глуп, – мне нравится мысль о том, что можно вдруг оказаться где угодно.

Джорджия смотрела на него широко открытыми глазами.

– Но, если тебя отправят в другую страну, ты же окажешься на войне? Есть ведь и более безопасные способы путешествовать.

– Ты говоришь так, словно я тебе небезразличен. – Генри улыбнулся, и Джорджия почувствовала, как ее сердце пропустило один удар.

Она покраснела, радуясь, что в лунном свете этого не видно.

– Ну, что скажешь? Остаешься или едешь со мной?

– Я бы с радостью ушла отсюда, но, боюсь, речь затянется надолго. Кажется, мистер Найтингейл наслаждается звуком собственного голоса.

– Так давай просто сбежим.

– Как? Нас заметят официанты и тут же затащат обратно. У них, наверное, по лассо в каждом кармане.

Генри рассмеялся, и ей стало хорошо.

– Что ж, тогда давай искать пути побега.

– Тебе легко говорить – тебя тренировали для подобных действий.

Генри заглянул за балюстраду.

– Тут не больше четырех с половиной метров, – сообщил он. – И водосток тянется отсюда до самой земли. Как думаешь, ты справишься?

– Ты что, шутишь? Когда я жила в Париже, я сбегала из окон, расположенных на высоте в два раза больше этой.

– Ты интригуешь меня все больше.