Признания

Если б я умер, то мама наверняка слегла бы. Или сошла с ума. Может, убила бы себя. Моригути вела себя как обычно, даже слишком нормально. Видимо, была слишком подавлена.

Уверен, что Ватанабэ тоже это заметил и изо всех сил старался не рассмеяться каждый раз, когда смотрел на нее. И от этого уже я не мог сдержать улыбку.

Занятия проходили спокойно. Учителя все так же притворялись, что ко всем относятся одинаково, хоть это и было не так. Уж не знаю, действительно ли они хотели избежать неловкости или просто не желали проблем, но самые сложные вопросы и задания теперь доставались только сообразительным ученикам.

Ватанабэ с легкостью отвечал на любой вопрос. Когда учителя хвалили его, он делал вид, что ему все равно. Мне было смешно видеть, как он продолжает строить из себя умника. Его выражение лица словно говорило: «Вы думаете, меня можно напугать такими вопросами? Я делал что пострашнее!» Он не знал, что провалился! Все сделал я!

Вопросы, которые задавали Ватанабэ, стали казаться мне куда проще. На прошлой неделе я даже вспомнил все редкие прочтения в тесте по иероглифике, и учитель меня похвалил! Почему бы и нет? Возможно, я смогу получить высший балл на контрольной, обогнав Ватанабэ… Стоило мне это представить, как все одноклассники показались мне полными идиотами.

Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться в полный голос.

Школьник говорит дрожащим голосом – месяц после инцидента.

Моригути пришла к нам. Я уже собирался домой в последний день четвертных контрольных, когда она позвонила мне по телефону и попросила прийти к школьному бассейну. Она хотела о чем-то поговорить.

Попался. Она хочет поговорить о случившемся. Мое сердце бешено билось, пока я убирал телефон. Спокойно. Спокойно… Убийца – Ватанабэ. Я не отважился идти к бассейну и вместо этого попросил ее прийти к нам домой.

– А Ватанабэ?.. – отважился спросить я, прежде чем повесить трубку.

– Я только что говорила с ним, – спокойно ответила учитель.

Я смог успокоиться. Все будет хорошо. Убийца – Ватанабэ, он заставил меня против моей воли.

Неожиданный визит классного руководителя застал маму врасплох. Я попросил ее остаться на время нашего разговора с Моригути. Пришло время рассказать ей обо всем, что произошло. Я не сомневался, что она поверит мне и захочет помочь.

– Ситамура-кун, тебе нравится учеба в средней школе? – вдруг спросила учитель. Она задавала вопросы, не касавшиеся произошедшего, но я сразу решил во что бы то ни стало отвечать честно. Я рассказал о теннисном клубе, о дополнительных занятиях, о стычке со старшеклассниками и наказании, которое я понес, хоть и был жертвой, – о том, как жалко себя чувствовал.

Моригути слушала внимательно, не перебивая. Как только я, закончив, поднял чашку, чтобы сделать глоток чая, она холодно спросила тихим голосом:

– Ситамура-кун, что ты сделал с Манами?

Я тихо поставил чашку на стол. В этот момент мама практически закричала. Она не понимала, как я мог быть замешан в этом, но уже сильно разозлилась. Мне нужно было убедить их обеих в том, что я тоже жертва – Ватанабэ меня использовал.

Я обо всем рассказал Моригути. Начиная с того дня, как он впервые заговорил со мной по пути из школы, и заканчивая моментом, когда я держал девочку на руках у бассейна. Я честно во всем признался. В том, что Ватанабэ использовал и обманул меня. В том, что был готов расплакаться от досады. Я соврал только в самом конце, не сказав, что девочка приоткрыла глаза.

Уверен, мой рассказ совпал с тем, что Моригути услышала от Ватанабэ. Учитель ни разу не перебила меня. Она молчала, когда я закончил. Молча сидела, уставившись на скрещенные на коленях руки. Она была в ярости. Бедняга.

Мама тоже молчала.

Мы просидели в тишине около пяти минут, когда Моригути наконец обратилась к маме:

– Как потерявшая ребенка мать, я хотела бы убить вашего сына и Ватанабэ. Но я все-таки учитель. Мой долг, как взрослого, – доложить обо всем, что они сделали, в полицию; но, как учитель, я вынуждена защищать их. Полиция уже прекратила расследование, заключив, что это был несчастный случай, и я не собираюсь его возобновлять.

Ничего себе! Она не пойдет в полицию! Мама какое-то время подбирала слова, а потом низко поклонилась и поблагодарила Моригути. Я тоже склонил голову. Теперь все будет хорошо.

Мы с мамой проводили учителя до двери. Моригути ни разу не взглянула на меня. Должно быть, не могла справиться со своей злостью.

А мне было все равно.

Побледневший школьник сидит за партой – неделя после визита учителя.

Завтра начнутся весенние каникулы. После того, как мы допили молоко, Моригути сказала нам, что уходит из школы. Честно говоря, я обрадовался. Хоть мне и удалось убедить ее в том, что это Ватанабэ убил ее дочь, мне было некомфортно продолжать ходить на ее занятия, опасаясь, что она обвинит меня в том, что я был его сообщником.