Призрачная любовь

— Ну-ка, почитай-ка своей матери. — Верна уступила Джеймсу стул и сунула ему в руки журнал: — Пойду, поставлю цветы в воду.

Она понесла гвоздики в небольшую ванную. Джеймс рассеянно посмотрел на обложку «Университетских вестей» и, вытянув руку, нежно погладил пальцы матери.

— Семидесятый год выпуска, — тихо напомнил Митч.

Джеймс полистал страницы журнала и нашел соответствующую колонку.

— «Объявления, — прочитал он вслух. — Встреча организационного комитета по празднованию тридцатипятилетия состоится в феврале в отеле „Озеро Флоренция“. Если вы хотите принять участие, мы просим вас связаться с Викки Хэнсон. Вебстраница: хоум дот ком».

Джеймс взглянул на женщину с восковым лицом. Я медленно передвинулась к противоположной стороне кровати и тоже посмотрела на мать Билли. Если бы не болезнь, она была бы очень красивой. Я склонилась к ней, чтобы прикоснуться к ее руке, но меня вспугнула Верна, которая прошла сквозь мое тело. Она поставила белый пластиковый кувшин с гвоздиками на прикроватный столик. Я быстро перелетела к дверному проему.

— «Некролог, — продолжал читать Джеймс. — Первого августа в Ливингстоне, штат Вермонт, от сердечного приступа скончался Дэвид Вонг. Он оставил жену Грету Зеннер Вонг и двух детей. Его четыре…»

Джеймс прервался, когда Верна коснулась его плеча. Он уступил ей стул.

— Спасибо, — прошептала она.

Осмотрев страницу журнала, женщина веселым голосом продолжила чтение:

— «Перейдем к деловым объявлениям. Марк Хоган открывает в Сиэтле третий магазин по продаже „БМВ“. Он приглашает на работу всех, кто учился с ним в группе. Особенно тех парней, с которыми он носился по городу в его „Форде-пикап“ шестьдесят пятого года».

Джеймс продолжал наблюдать за матерью Билли. Он стоял у подножия кровати и, чуть склонясь, касался покрывала на ногах неподвижной фигуры. Глаза женщины были открытыми, но она не моргала.

— Помнишь Марка Хогана? — спросила Верна, посмотрев на подругу. — Все называли Марка Птичкой из-за его больших ушей.

Отложив журнал в сторону, она начала зачитывать письмо от их подруги Беллы, дочь которой развелась недавно с мужем, имевшим игровую зависимость. Мы узнали, что ногу ее собачки Хлои пришлось ампутировать. Джеймс сел на стул с другой стороны кровати. С того момента как мы вошли в палату, он ни разу не взглянул на меня. Митч чувствовал себя все хуже и хуже. В конце концов он склонился вперед, уперся локтями в колени и, понурив голову, начал поглаживать костяшки правого кулака левой ладонью с таким видом, будто сидел на скамье подсудимых и в ожидании смертного приговора.

Через час в палату вошла медсестра. Время для посещений закончилось. К тому моменту Митч сидел, откинувшись на спинку стула и положив руку на глаза, словно пытался заснуть. Верна подняла с пола свой пакет.

— В следующий раз я принесу тебе ту заметку о распродаже, о которой говорила, — пообещала она. — Ты сама поймешь, как это будет круто.

Митч устало поднялся на ноги. Он выглядел бойцом, который, закончив сражение, был едва способен двигаться под весом собственной брони.

— Пока, сладенькая. — Верна поцеловала подругу в щеку. — Мальчики, попрощайтесь с мамой.

— Пока, мама, — сказал Митч, не глядя на нее.

Он уже выходил в коридор. Джеймс по-мальчишески помахал рукой безмолвной женщине:

— До свидания, мам.

Он стоял рядом с Верной, держа в руке ее пакет. Казалось, что им труднее было покинуть клинику, чем войти в нее. Пока они расписывались в журнале у регистрационной стойки, Митч прошел к машине и сел за руль. Я парила чуть поодаль, загипнотизированная шаткой походкой Верны.

— Садитесь вперед, — сказал Джеймс, открывая ей дверь.

Устроившись на заднем сиденье, он наконец посмотрел на меня. Я знала, что ему хотелось поговорить, но, бросив взгляд на зеркало заднего вида, он передумал. Верна склонилась к Митчу и печально произнесла:

— Ваша мама любила гвоздики.

Митч тут же включил радио. Громкая музыка играла все время, пока они ехали к дому, в котором жила Верна. Воспользовавшись этим, Джеймс пригнулся ко мне и прошептал:

— Она не звенела. — Когда я с недоумением посмотрела на него, он добавил: — Она не пустая. Душа их матери по-прежнему находится в своем теле.

Меня напугала идея такого жуткого ада:

— Не имея возможности говорить и двигаться?

Когда мы проезжали мимо кладбища, за окнами замелькали надгробные камни. Они притягивали взгляд Джеймса, как размеренно качающийся маятник гипнотизера.

— Семь, — прошептал он.

— О чем ты говоришь? — спросила я.

— На кладбище семь призраков.

— Что? — поинтересовалась Верна.

— Ничего, — ответил Джеймс. — Я молчу.

Когда она начала выбираться из машины, Джеймс вышел и предложил ей руку.

— Может, вас проводить до двери? — спросил он.

Верна бросила на него ошеломленный взгляд:

— Нет-нет, я сама.

Джеймс рухнул на переднее сиденье. Я осталась там, где была.

— Пока, детишки!

Женщина помахала нам рукой. Джеймс попытался ответить тем же, но машина сорвалась с места за секунду до того, как он успел это сделать.

— Наконец-то все закончилось, — со вздохом сказал Митч. — Прикури мне сигарету.