Призрачная любовь

— «Мне хотелось бы притвориться, что я была ядром вашего таланта. Увы, это не так. Ваше творчество — идеи, сплетенные вами, и строки, которые вы написали, — все это до единого слова принадлежит только вам».

Он оставался неподвижным, как статуя.

— «Пожалуйста, простите меня. Мне очень жаль, что я не попрощалась с вами».

Какое-то мгновение мы парили в хрупком молчании. Затем слезы хлынули из моих глаз — внезапно и яростно. Я закрыла лицо ладонями. Ножки стула скрипнули по полу. Я почувствовала, как его ладонь прикоснулась к моей голове. Однако жалость мистера Брауна не могла остановить меня. Он лишь открыл еще один колодец слез. Я, словно девочка, нашедшая убежище в объятиях матери, уронила голову на руки и заплакала еще сильнее.

Сквозь рыдания до меня доносились его заботливые вопросы. К сожалению, я не могла отвечать. Пытаясь успокоить меня, он поглаживал мою руку. Наконец я опустошила запасы слез и, сделав судорожный вздох, приподняла голову. Он дал мне носовой платок — белый, чистый и аккуратно сложенный. Я взяла его и, наверное, с излишней фамильярностью вытерла им лицо.

— Прошу вас, Дженни, скажите, что случилось?

Он сидел за партой рядом со мной. Его ладонь уже была на некотором расстоянии от моей руки.

— Если вы не можете довериться мне, позвольте, я отведу вас в кабинет психолога. Вы хотите встретиться с мистером Ольсеном?

— Все нормально, — ответила я, все еще содрогаясь от нервного озноба. — Все уже в полном порядке.

— Что-то я не вижу этого порядка, — возразил мистер Браун.

— На меня так подействовало чтение вслух.

«Чтение для тебя», — подумала я.

— Гм, — неуверенно ответил он. — Ваш текст был прекрасным.

— Спасибо, — вытирая слезы, сказала я.

По какой-то причине с моих губ слетел глупый смешок.

— Мне всегда хотелось поговорить с вами о литературе.

Я вернула ему носовой платок.

— Но ведь не только текст заставил вас заплакать?

Я хотела солгать ему, однако он был моим мистером Брауном.

— Да, имеются другие причины. Мне трудно рассказывать о них.

Как странно! Я больше не хотела говорить с ним о его романе. В моем сердце расцветала непривычная свобода.

— Пожалуйста, попробуйте, — предложил мистер Браун.

Он не понимал, что эта тема была закрыта. Он сделал все, что мог. Мой милый друг смотрел на меня. Он слушал меня. Он говорил со мной. Он, как Грааль, исцелил мою душу.

— Со всем остальным мне придется разбираться самой.

Я улыбнулась ему — спокойная и уже не робкая женщина.

— Вы прекрасный учитель.

Он выглядел смущенным:

— Я не учил вас таким проявлениям чувств.

— Учили.

Я встала, подняла сумку и передала ему исписанный лист бумаги:

— Еще увидимся. Спасибо, мистер Браун.

С моих губ опять сорвался дурацкий смешок. Выходя из класса, я даже не оглянулась.

* * *

В 11.15 Джеймс встретил меня на тротуаре у автостоянки. Он взял мою сумку, поцеловал меня и повел к рядам шкафчиков, расположенных за кафетерием. Джеймс быстро и ловко открыл свою ячейку с номером 11 и затолкал обе наши сумки в тесное пространство. Это было нелегко, но ему в конце концов удалось закрыть металлическую дверь.

— Ты когда-нибудь каталась на велосипеде? — с улыбкой спросил он.

— Нет.

Когда мы вернулись на автостоянку, Джеймс направился к велосипедной парковке:

— С этим ничто не сравнится.

Сняв блокиратор с колеса, он сел на велосипед:

— Спокойно, милая.

Джеймс обхватил меня за талию и усадил на выгнутый руль. Мое сердце гулко стучало в груди.

— Мне страшно.

Несмотря на смех, я говорила чистую правду.

— Доверься своему мужчине, — ответил он.

Я вскрикнула, когда он оттолкнулся ногой от асфальта и быстро закрутил педали. Мы выкатились на улицу.

— Старайся держать равновесие, — сказал Джеймс.

Велосипед наклонился в правую сторону, и мы совершили поворот гораздо быстрее, чем мне хотелось бы. Пока Джеймс проезжал мимо ряда припаркованных машин, я закрыла глаза. Но затем страх исчез, и на меня снизошло спокойствие. Я снова открыла глаза. Такой вид перемещения казался очень знакомым. Прежде я действительно не ездила на велосипеде. Однако, будучи Светом, вы примерно так и летаете. Я вбирала в легкие прохладный воздух. Ветер развевал мои волосы, как тонкие ленты. И вскоре я с удивлением заметила, что мы уже мчались по улице Амелии.

Гараж был заперт. Джеймс помог мне спрыгнуть. Он беспечно бросил велосипед на лужайке.

— Зачем ты привез меня сюда? — невинным тоном спросила я.

Он взял меня под руку и повел по ступеням к обшарпанной двери:

— Сегодня я имею честь угощать вас ланчем в моем доме.

— Как неожиданно, сэр!

Он со смехом ощупал выступ над дверью и достал спрятанный там ключ. Услышав музыку, я настороженно остановилась.

— Наверное, Митч забыл выключить радио, — сказал Джеймс.

Когда мы вошли в дом, я застыла на пороге гостиной. Либби, облаченная только в свою хитрую улыбку, сидела верхом на Митче. Тот полулежал на кушетке, и на нем тоже не было ничего, кроме его татуировок. Я спряталась за спиной потрясенного Джеймса, который, похоже, не верил своим глазам.

— Упс! — сказала Либби.

— Привет, — поздоровался Джеймс.

— Как поживаешь? — добродушно спросила она.