Призрачная любовь

Сейчас Вера видела лишь то, как ярко блестели стекла его очков. При воспоминании о том, как хранительница в прошлый раз встретилась с психиатром взглядом, ей до сих пор было нехорошо. «А можно ли вообще разглядеть его глаза?» – вдруг пронеслось в голове.

– Витя трепло, – с этими словами психиатр затушил сигарету о блюдечко, оттолкнулся от подоконника и прошагал к незанятому стулу рядом с Любовью. – Напрасно вы переживали, Михаил Петрович. Вера уже все знает и о вас, и обо мне.

От этих слов у хранительницы неприятно засосало под ложечкой. Вера помнила, что психиатр был способен читать мысли только без очков. Как он узнал?

Тем временем Иннокентий сел, сложил на столе руки и приподнял голову. В его позе, жестах и голосе было столько уверенности, что Веру это разозлило. Он ведь озвучил удачную догадку. Просто из чувства противоречия захотелось доказать психиатру, что он не может знать о других все.

– Гусь, – кажется, хирург был с ней солидарен.

Виктор вышел из-за спины Веры, прошагал к столу и отодвинул новой коллеге стул. Остальные молчали, обдумывая, видимо то, что их тайны без разрешения попали к чужачке. И ведь Вере нечем было им отплатить – она ничего не знала про себя. Впрочем, оставался психиатр с его даром влезать в голову.

Иннокентий откинулся на спинку стула. В последний раз ослепительно блеснули стекла очков, и Вера разглядела его глаза. Голубые. Это показалось ей завораживающе красивым.

И Вера поняла вдруг, что не боится того, что скрыто за его очками. Ее предшественница ведь сумела с этим совладать. И все будет хорошо…

– Так и будете глазеть друг на друга? – вмешалась Любовь. – Ты же не собираешься мстить ей за сломанные очки?

Психиатр фыркнул и иронично взглянул на соседку, от чего та смутилась. Эти двое выглядели как пара, женатая по расчету. Обреченные жить вместе без уважения и любви, из последних сил терпящие друг друга. И это было неверно.

– Если не любишь кого-то, просто укажи ему на дверь, – адресовала Вера психиатру. – Это гораздо лучше, чем издеваться и доказывать другим, что ты все еще боишься женщин.

– С чего ты так взъелась на Иннокентия? – выдохнул, сидевший слева от Веры хирург.

Психиатр тем временем вскочил. Вера почувствовала, как в животе порхают бабочки, когда увидела, как побелели кончики пальцев, которыми хранитель впился в крышку стола.

– Ты чуть было не угодила во врата из-за ошибок, которые натворила при жизни, – голос Иннокентия дрожал от сдерживаемого напряжения. – И не позволяю себе говорить об этом на публику. А ты еще смеешь меня отчитывать?!

С этими словами психиатр покинул комнату.

– Клянусь, я впервые вижу его таким, – негромко заговорил Виктор, накрыв руку анестезиолога своей. – Вер, здесь тема его смерти запретная.

– Хватит о нем, – выдохнул Михаил Петрович.

Хирург послушался.

– Вот что, – произнес, сделав небольшую паузу, патологоанатом. – Нам надо закончить то, зачем я собрал вас, даже не смотря на отсутствие Иннокентия. Вера!

С этими словами Михаил Петрович посмотрел на нее.

– Среди нас ты главная и имеешь право приказывать каждому из нас, но… – холодно блеснули голубые глаза, – будь, пожалуйста, осторожной! Ты ведь знаешь о талантах психиатра?

Вера кивнула.

– Он защищает нас, – продолжил Михаил Петрович. – Не говоря уже о том, что тебе, Вера, без его лечения было бы трудно. Если он уйдет…

С этими словами профессор встал из-за стола.

– Я разыщу его, – сказал он, на ходу накидывая пальто, которое снял с вешалки при входе. – И поговорю.

Патологоанатом вышел. За ним комнату покинули другие. Моргнула лампа и Вера поняла, что Виктор все еще сидит за столом.

– А ты? – негромко спросила она.

– Мне некуда идти.

Вера вспомнила то, что он ей о себе рассказал.

– Иннокентий ведь снова оказался прав, чтоб его! – с этими словами хирург со всей силы стукнул кулаком о стол. – Я трепло!

– Михаил Петрович сказал, что хранители не могут напиться, но что вы делаете, когда плохо идут дела?

Виктор взглянул на нее исподлобья.

– Почему же не могут? Я пробовал пару раз, – и вышел.

Вскоре Виктор вернулся с несколькими бутылками коньяка и, выставив их рядком на стол, разлил содержимое первой по стаканам.

Содержания беседы Вера не запомнила. Она проснулась от будильника, который предусмотрительно завела вчера. На часах было семь. Уже светло. Тело затекло от пребывания в одной позе – Вера уснула за столом. Она поднялась и огляделась. Хирурга не было, только стоял недопитый им стакан.

Вера погляделась в зеркальную дверцу шкафа – выглядела она еще хуже, чем прошлым утром. Девушка разыскала вчерашние покупки и отправилась в ванную. Дверь плохо поддавалась и лишь когда с той стороны отодвинули задвижку, Вера поняла, что она была заперта.

Из клубов пара вышел психиатр. Он был в строгом, но явно дорогом черном костюме. Что если он шел договариваться на счет нового места работы? – от этой мысли Вере стало не по себе.

Психиатр молча прошагал мимо. В ванной было просторно и красиво, после картин Иннокентия и его манеры вести себя, Вера ожидала чего-то оформленного в стиле маньяка убийцы.

– Похмелье? – долетело в спину.