Призрачная любовь

Виктор был в нужном месте. Вера разместила у дальней стены студентов, а сама встала посмотреть, как дают нормальный наркоз, после которого никто не уходит в мир иной. Ей было совестно за то, что она такая неумеха. Вера считала минуты до донца семинара и очень обрадовалась, когда поняла, что от нее больше не требуется преподавать сегодня. Вера распрощалась с подопечными и планирована уже спуститься в реанимацию, как ее поймал хирург.

– Ты дежуришь в среду, то есть уже завтра, – прищурился он.

– Мне нужно сделать что-то особенное? – подняла брови Вера.

– Нет, – пожал плечами хирург, – просто подготовься к бессонной ночи.

Вера явилась в свое отделение. К счастью, отработать там оставалось всего полтора часа, которые прошли совершенно обычно, и ровно в пять девушка выскочила за двери.

После этого Вера поднялась в хирургию для того, чтобы забрать у Виктора книги по анестезиологии, которые скопились у хирурга пока после ухода прошлой Веры работал за двоих. На столе Виктора кроме книг были выставлены несколько подарочных пакетов. В таких дарят бутылки. Видимо, благодарность за удачные операции. Вера приблизилась, и ей показалось, что хорошей идеей будет перенести спиртное Иннокентию.

Добравшись до своей комнаты, девушка замерла перед дверью психиатра. Идея пополнить запасы психиатра уже не казалась ей такой хорошей.

Вера тронула ручку двери. Что если этот странный хранитель за ней? Вера почувствовала как от этой мысли неприятно зачастило сердце.

Дверь была не заперта. Вера несколько раз спросила разрешения войти, но никто не ответил. Открывшаяся картина завораживала. Всюду стояла старинная мебель, о которой явно заботились. У Веры создалось впечатление, что она вдруг перенеслась в начало двадцатого столетия, в комнаты преуспевающего московского врача. Это много говорило об Иннокентии и подстегивало любопытство хранительницы. Вытерев ноги о половичок, Вера скользнула внутрь.

Девушка покосилась на шикарную кушетку, обтянутую явно дорогим расшитым бархатом. Да весь интерьер гостиной выглядел так, словно Иннокентий собирал его по антикварам. Стипендию хранителя пришлось бы копить на такое годами. Такое количество маленьких статуэток, безделушек она видела разве только на дореволюционных фотографиях жилищ аристократов.

Пора была заканчивать с миссией. Вера поставила пакеты на кушетку и обернулась в поисках клочка бумаги – нужно было оставить пояснения.

У одной из стен стоял комод, девушка наудачу полезла туда. В первом же ящике обнаружились шприцы, жгут, вата и немного хлоргексединового спирта. Второй был заперт. Внутри гулко стукнулось стекло. Вера дернула за ручку третьего, последнего ящика, и ей повезло. Там был набор наточенных грифельных карандашей и блокнот.

Вера открыла блокнот на середине и на миг замерла. Те картины, которые Иннокентий вывесил в коридоре были скорее предупреждением о том, что нечего соваться в логово монстра. В личном блокноте он, должно быть, по памяти изображал клиентов, детали их позы, одежды. В его личных рисунках чувствовалось внимание к человеческой природе и восхищение ее хрупкостью.

На последних листах была изображена девушка в балетной пачке и пуантах. Жена? Лица не было видно, но грация, с которой она танцевала, завораживала. Вере на миг захотелось стать такой же легкой нимфой, поглощенной танцем.

Девушка положила блокнот обратно. Что заставило этого человека так глубоко запрятать настоящего себя? «Если, конечно, это была единственная его скрытая сторона», – попробовала образумить себя Вера.

Следом хранительница нарисовала ручкой прямо на подарочной упаковке смайлик и отошла. Иннокентий упорно игнорировал то, что из начала двадцатого века он уже давно переселился в двадцать первый.

Психиатр разозлится – уже точно знала Вера, захлопывая за собой дверь его жилища. Но хранительница почему-то не могла отмотать назад. Ей надо было как-то сказать соседу о том, что она видела. Ей нужно было знать, что скрыто за его очками, это была тайна, которую ей оставила прошлая Вера.

Это было одновременно трепетно, немного безумно и страшно.

Хранительница поспешила забаррикадироваться у себя допоздна Вера штудировала книги, пока не заснула. Из нахлынувшего как волна забытья ее вырвали звуки электрогитары.

Девушка подскочила и выглянула на улицу, забыв, что жила при больнице. Снаружи было холодно и темно, и не видно было обезумевшей рок-группы.

"Это от психиатра!" – вскоре сообразила Вера.

Очень странная месть.

Вера как очарованная не могла не попытаться выяснить, что это значит.

Накинув поверх пижамы осеннее пальто, девушка постучала в дверь соседа.

Открыли почти сразу же. Иннокентий был в белой рубашке и черных штанах от сегодняшнего костюма. Под горлом у него была повязана бабочка. В гостиной за его спиной ярко горел свет. Звуки гитары так и не утихли, становилось очевидно, что производил их вовсе не психиатр.

– Что случилось, Вера?

Ярко сверкнули стекла очков. Да чем он их обрабатывает?

– Это… откуда? – пробормотала девушка, щурясь.