Призрачная любовь

— О, пожалуйста, — говорит Бекс, и ее губы складываются в порочную ухмылку, когда они втроем наконец выходят из кабинки. — Я никогда не буду настолько безрассудной, чтобы позволить ей пролиться по всему полу. Я планирую проглотить все до последней капли.

Аспен притворяется, что ее сейчас стошнит, в то время как Бекс заливается смехом, и, прежде чем я успеваю опомниться, они втроем уходят, прихватив с собой кучу шумных придурков из колледжа, и не остается незамеченным, что все их внимание приковано к Аспен.

Опускаясь в кабинку, я становлюсь загипнотизированным тем, как она двигается, и когда она смотрит на меня в ответ, электричество, пульсирующее между нами, становится сильнее, чем когда-либо. Она устраивает шоу, именно такое, как, по ее словам, она хотела, двигая своим телом и притягивая меня каждым своим движением. Но я не единственный, кто ее замечает.

Один из старых друзей Остина по колледжу, Картер Старби, подходит к ней сзади, пока она трясет попкой, и когда его рука обхватывает ее за талию и притягивает к себе, я вижу красное. Гнев пульсирует в моих венах. Как он смеет прикасаться к тому, что принадлежит мне. Мне никогда не нравился этот мудак.

Аспен смеется над этим, пытаясь оттолкнуть его, но он не понимает намека и трется о ее задницу. Она снова отталкивает его, но он прижимает ее крепче к себе, его руки тянутся к ее полным сиськам, и она начинает оглядываться по сторонам, отчаянно нуждаясь в помощи. Она ищет Остина, в ее глазах вспыхивает паника, но он, черт возьми, слишком занят своим языком в горле Бекс. К тому времени, как ее взгляд останавливается на мне, я уже нахожусь на полпути через танцпол.

В ее глазах светится облегчение, и, прежде чем этот ублюдок успевает поднять руки выше, Аспен оказывается позади меня, а мой кулак летит прямо в его гребаную челюсть. Картер отшатывается, слишком потрясенный, чтобы понять, что его ударило, и когда он, наконец, приходит в себя и пытается дать отпор, вмешивается моя команда безопасности, вытаскивая его задницу отсюда. Остин даже не замечает этого.

— Твою мать, — выдыхает Аспен, цепляясь за мою руку. — Ты в порядке?

— Я в порядке? — я усмехаюсь.

Эта девушка настоящая? Это на нее набросился какой-то мудак, который, я уверен, напал бы на нее и в дальнейшем, если бы у него была такая возможность. Ярость от всей этой ситуации бурлит в моих жилах, и вместо того, чтобы ответить на ее вопрос, я прижимаюсь к ее спине.

— Иди.

Она без колебаний двигает своей задницей через танцпол обратно к нашей кабинке, но, прежде чем она успевает шагнуть в нее и сесть, я заставляю ее двигаться дальше, направляя в секцию клуба только для сотрудников. Мы идем, кажется, целую вечность, каждый шаг только заводит меня еще больше. Мы петляем по лабиринту коридоров, пока наконец не достигаем моего кабинета, но, прежде чем она успевает дотянуться до двери, я срываюсь, хватаю ее и прижимаю к двери моего кабинета.

— Черт возьми, Птичка. Ты хоть представляешь, что ты там со мной делала?

— Думаешь, не представляю? — спрашивает она, прижимаясь ко мне своей задницей, чувствуя, насколько я отчаянно нуждаюсь в ней. — Я была мокрой для тебя с той секунды, как ты вошел.

Я стону, наконец опускаясь губами к ее шее. Мне нужно остановиться. Я не могу сделать это здесь, и с ней… Блядь. У нас есть правила не просто так. Это должно происходить только в ”Vixen”, но мысль о руках Картера на ее теле, о его прикосновениях ко всему, чего я хочу и жажду. Это сводит меня с ума.

— Аспен, — простонал я, и отчаяние запульсировало в моих венах. — Скажи мне остановиться.

— Я не могу этого сделать, — выдыхает она. — Ты нужен мне внутри. Мне нужно, чтобы ты трахнул меня.

Аспен наклоняется, пытаясь подтянуть юбку, но из-за того, что ее тело так плотно прижато к двери, она едва может двигаться, но я не связан теми же ограничениями, и через несколько секунд мои руки оказываются на поясе, поспешно освобождая меня от брюк.

Аспен тянется назад, обхватывает мой член ладонью и начинает дрочить мне, а ее большой палец скользит по моему кончику и задерживается на пирсинге, что, как я заметил, она делает довольно часто, но здесь возражений нет. Мне это чертовски нравится.

Она едва успевает провести рукой пару раз вверх-вниз, как я задираю ее фиолетовое платье до талии, а стринги, уже разорванные в клочья, падают к нашим ногам. Она выгибает спину, прижимаясь ко мне попкой, и я стону, когда беру ее за бедро, успокаивая. Затем, направляя свой кончик к ее входу, я чувствую, насколько она чертовски влажная, и без предупреждения вхожу глубоко в нее.

Она задыхается, опираясь руками о дверь в качестве рычага, чтобы прижаться ко мне.

— Твою мать, — стонет она, ее стенки пульсируют вокруг меня, растягиваясь и приспосабливаясь к моим огромным размерам.

Она такая охренительно теплая внутри, подходит мне как нельзя лучше, и я стискиваю зубы, когда она сжимается вокруг меня.

— Тебе это нравится, Птичка?

— О Боже. ДА. Еще! — кричит она.