Призрачная любовь (ЛП)

— Сними их. Я знаю, это кажется неправильным, но, если тебе нужно бежать, я хочу, чтобы ты была уверена в своей опоре. Ты не можешь рисковать упасть. Сними их и спрячь за собой в кустах.

В трубке становится тихо, и я могу только предположить, что она снимает каблуки.

— Я… — она судорожно втягивает воздух, полный ужаса.

— Что случилось, детка? Ты в порядке?

Она продолжает молчать.

— Он там? — спросил я.

С ее губ срывается почти неслышный писк, и я крепче сжимаю руль, костяшки моих пальцев белеют, когда я подлетаю ближе к колледжу.

— С тобой все будет в порядке, — обещаю я ей. — Не издавай ни звука. Просто слушай мой голос. Я почти на месте.

Она шмыгает носом в ответ, и частичка моей души рассыпается в прах.

— Шшш, малышка. Положи большой палец на кончик ручки, чтобы она не выскользнула у тебя из пальцев, если тебе понадобится ею воспользоваться. Держи ее крепко.

Она хнычет, и я понимаю, что должен что-то сказать, чтобы успокоить ее и не дать ей сойти с ума. Ей нужно быть спокойной и держать себя в руках на случай, если дело дойдет до борьбы за ее жизнь.

— Прости, что причинил тебе боль, Аспен. Это последнее, что я когда-либо хотел сделать, но в тебе есть что-то, что сводит меня с ума. Мы как огонь и лед, Птичка. В ту секунду, когда ты смотришь на меня, у меня по коже бегут мурашки, и я просто жду того дня, когда ты поймешь, что меня никогда не будет достаточно для тебя.

Я тяжело сглатываю, не представляя, насколько уязвимым буду чувствовать себя после такого признания.

— Ты была права вчера. Я гребаный трус, и когда я погрузился в тебя в “Вишне”, это было намного больше, чем просто быстрый трах.

Она судорожно втягивает воздух, и я морщусь, нуждаясь в том, чтобы она вела себя как можно тише.

— Ты не представляешь, как, блядь, сильно я хочу дать тебе все, чего ты всегда хотела. Я ненавижу причинять тебе боль и постоянно отстраняться. Ты такая чертовски красивая, Аспен. Еще до того, как все это началось, я всегда так думал, и я всегда так многого хотел для тебя. Я хочу защитить тебя и увидеть, как ты получишь весь гребаный мир, и, если я буду до конца честен, я думаю, что это одна из причин, по которой я так часто ссорюсь с тобой. Мне нужно, чтобы ты увидела, что я недостаточно хорош, и когда мы кричим друг на друга, это удерживает меня от того, чтобы сказать то, чего, я знаю, не должен. Это удерживает меня от признания, насколько чертовски сильно я хочу тебя.

— Айзек.

Ее голос едва слышен, он просто подтверждает то, что она действительно слышит меня.

— Я почти на месте, детка. Просто держись там.

— Где ты, Красотка? — я слышу голос. — Выходи, выходи, где бы ты ни была. Я знаю, что ты здесь. Я просто хочу поиграть.

БЛЯДЬ!

Я слышу, как она прерывисто вздыхает, и мне приходится замолчать, когда я заворачиваю за угол, почти теряя контроль над гребаной машиной. Еще две гребаные улицы, и я буду там.

С ней все будет в порядке. У нее в руках ручка, и она готова нанести удар. Она боец. Она ничему не позволит случиться.

— Знаешь, когда я с тобой… Я не знаю, как это описать, Птичка, — говорю я ей, проглатывая комок страха в горле, когда ее всхлипы набирают обороты и становятся громче, угрожая выдать ее. — Я знаю, что это началось как простой секс, но я думаю, ты знаешь, что это гораздо больше. Когда я прикасаюсь к тебе… черт. Я никогда не чувствовал ничего подобного, Аспен. В тебе есть что-то такое, что ставит меня на гребаные колени. Ты меня зацепила, а я даже близко не готов к тому, чтобы ты ушла от меня. Насколько это, блядь, эгоистично?

Я пролетаю мимо бара “У Джо”, выбирая наиболее естественный маршрут к жилому комплексу Аспен, и как только оказываюсь в жилом районе, сворачиваю на первую улицу, как она мне и сказала. Я замолкаю, а мои глаза чертовски расширились, поскольку я начинаю искать дом с заколоченными окнами, но вместо этого вижу его.

Этот мудак устраивает шоу, оглядываясь на мою машину, а затем продолжает невинно двигаться по улице, как будто он просто вышел на полуночную прогулку, а не пытался изнасиловать мою гребаную девочку на обочине. Затем, когда я мчусь к нему, до предела разогнав свой “Escalade”, я вижу куст за белым забором — тот самый куст, в котором укрылась моя невинная маленькая Птичка, — и я понимаю, как чертовски близко он был к тому, чтобы найти ее.

Ярость переполняет меня, пульсирует в моих венах и заражает меня злобным ядом, и как только я проезжаю мимо него, я резко останавливаюсь, мое переднее колесо ударяется о бордюр и преграждает ему путь, затем, прежде чем у него появляется шанс убежать, я выскакиваю из машины, уже занося кулак.

Я врезаюсь в него, мгновенно разбивая костяшки пальцев о его челюсть и слыша тошнотворный звук хруста костей. По инерции мы оба летим на землю, и я нависаю над ним, снова замахиваясь кулаком.

Кровь брызжет на тротуар, но я не останавливаюсь, пока ублюдок не отключается, и даже тогда мне с трудом удается отстраниться.

— Айзек? — я слышу прерывистое дыхание, и этот наполненный ужасом звук — единственное, что способно поднять меня на ноги.