Призрачная любовь

Москва — город больших скоростей. Ни радость, ни горе не длятся здесь дольше мгновения. Спустя всего неделю Мишка не вспоминал о мимолетном увлечении, окунувшись в привычный быстрый и легкомысленный ритм.

Вернулась из Египта мать, окончательно рассорившаяся со своим молодым любовником, которого застала в номере с молоденькой горничной. Так что желание Олега, наконец, расстаться и пойти дальше каждый своим путем ею не поддерживалось. Напротив, Зоя неожиданно поняла, что дорожит семьей и их отношениями. Рыдая и грозя свести счеты с жизнью, она изводила не только мужа, но и сына.

Марина, в свою очередь, обозлившись на ожидаемую нерешительность Олега, не отвечала на его звонки. Олег не находил нужных слов (если они вообще существовали), как объяснить Марине, что не может он оставить в одночасье женщину, с которой прожил больше пятнадцати лет. Не умел он сделать так, чтобы Зоя поняла, что его решение вернуться к Марине вовсе не пустой каприз, и отпустила бы его добровольно, без постылых упреков. Так, мечась между двумя женщинами, не находя в себе решительности выбрать одну, Олег ещё больше все запутывал, вместо того, чтобы разрубить "Гордеев узел" одним решительным движением.

В течение двух месяцев обстановка в доме накалялась, но все старались сохранять видимое спокойствие.

А потом страшный вечерний звонок, как воплотившийся в жизнь кошмар:

— Алло? — привычно отозвался Олег, нажимая на кнопку вызова. — Как дела, Лена?

— Плохо. Меня забрали в милицейский участок по подозрению в убийстве.

— Что?!! — Олег почувствовал, как волосы на затылке медленно поднимаются дыбом, как сердце побежало вперед, споткнулось и упало в кусок льда. Его Лена? Убийца? На мгновение померещилось что полюса грозят поменяться местами. Но удалось взять себя в руки, встряхнуться и заставить пошатнувшиеся предметы встать на место.

— Перезвони мне сейчас, ладно? — Попросила Лена. — У меня на счету остались копейки.

Олег перезвонил. И выслушал всю историю в изложении дочери. И очень хотел ей верить, но что-то ворочалось в уголке души, нашептывая гадостное: " А если?".

Впрочем, что бы там она не натворила, её следовало выручать. Плевать на правых и неправых! Она — его дочь! Убила она там какого-то урода, или не убила ("Или не урода", — пакостно шепнул внутренний голос, отброшенный ментальным пинком обратно в подсознание), он сделает все, чтобы для девочки последствий не было. Благо, в России сейчас 1996, и покупается здесь все и вся, — при условии наличия денежных средств.

На встречу из "холла" выплыла Зоя. Голова её была перехвачена цветным платком. Темные мешки под глазами, наглядно свидетельствовали, что головная боль, на которую она собиралась жаловаться, вовсе не была выдумкой.

— Ты сегодня рано, — уронила она, поджимая губы. — Что случилось? Твоя потаскуха-секретарша наставила тебе рога?

Олег смолчал, прекрасно понимая, что любое слово будет, как сухой хворост в огонь, — лишним поводом продолжить скандал. Его бедную секретаршу во многом можно обвинить: в безалаберности, необязательности, прости господи, в безграмотности. Но вот легкомысленной бедняжка не была. Не считая того, что их, кроме делопроизводства, ничего не связывало.

Олег прошел в спальню, чтобы взять сменное белье.

— Что ты делаешь?! — кинулась за ним Зоя. — Куда это ты собираешься, на ночь глядя?! Я тебя никуда не пущу!

Олег резко вырвал из рук жены рубашку.

— Я прошу тебя — не надо сцен. Мне сейчас не до твоих истерик.

— А когда тебе было " до моих истерик"?! Когда?!

— Хватит, Зоя, — устало потер лоб мужчина. — Ну, пожалуйста, избавь нас обоих от этого. Я все равно поеду…

— Ты не к секретарше? Да? Ты к своей тамбовской лявре? Как приворожила она тебя! Ты на меня не смотришь. Ни на кого не смотришь. Все мысли о ней, о потаскухе…

Олег отвернулся, боясь, что нервы сдадут, и он впервые в жизни ударит женщину. В коридоре хлопнула дверь. Хвала Всевышнему, Мишка! Вот пусть теперь сам с матерью и возится.

— Вот! Вот, что значит, для женщины по настоящему любить, — все больше расходилась Зоя. — Я ради тебя карьеру оставила. Мужа бросила. А ты? Чем ты мне отплатил?

— Тем, что бросил моего единственного ребёнка.

— Да что ты несешь?! Твоей дочери уже за двадцать! Она по мужикам, поди, ходит, и слез из-за отсутствия в своей жизни папы давно не льет. Нужен ты ей очень! — Подбоченившись, выливала из себя разъяренная тем, что Олег продолжал собираться, игнорируя её, женщина. — Ты своей семьей занимайся, а не по руинам прошлого ходи!

— А почему, почему ты не подумала о том, чтобы родить мне моего — нашего общего, — ребёнка?! — Повысил голос Олег, поворачиваясь, наконец, к ней.

Они обменялись взглядами, в которых было намешено много чувств. Ушедшая любовь, яростная и страстная. Память о совместно прожитых годах. Осознание того, что будущего на двоих у них нет, и каждый за это в ответе по-своему. И была ещё бесконечная горечь прощания.

— Ты возвращаешься к ней из-за дочери? — спросила Зоя.