Призрачная ночь

Чаще всех выходил Лукас — наверное, столько же раз, сколько все остальные, вместе взятые. Потому ли, что им двигало неистовое желание сделать что-нибудь полезное? Или потому что Скай часто извинялась и отходила поболтать с подружками? А может, потому что он не доверял самому себе, находясь в такой опасной близости к человеку? Скорее всего, все, вместе взятое. Каждый раз, покидая зал, он проходил мимо моих родителей, и все трое очень напрягались. Но я видела, что мама с папой сумели преодолеть свой гнев, и считала это добрым знаком.

Все шло превосходно, как вдруг я ощутила озноб — и начались видения.

Мое сознание наполнилось картинками, изображавшими людей внизу, людей, которых я толком и не знала, но сейчас испытывала к ним сильную привязанность. Разные лица, разные эмоции, разный возраст, но каждый человек внизу стал мне вдруг очень дорог. А над всем этим сгущалась пелена страха за безопасность этих людей и ненависть к вампирам, танцевавшим среди них.

Призраки. Заговорщики, если быть точной. Внезапно я ощутила их над балом, собирающихся, как грозовая туча. Неужели именно так началось нападение, случившееся в прошлом году?

— Что вы делаете? — прошептала я, убедившись, что нахожусь достаточно далеко от толпы и оркестр заглушит мои слова.

Картинки сменились. Теперь они были полны насилия и жестокости: вампиры пылают в огне, замерзают во льду, попадают в ловушки вроде тех, что миссис Бетани расставила для призраков. Ни один из планов не принимал определенной формы, но я поняла, что все это значит. Привидения боялись за свои якоря — и за себя тоже. И хотели отомстить вампирам внизу за план миссис Бетани.

«Эти люди в безопасности, — поклялась я. — Если вы хотите двигаться дальше, я могу вам помочь». Я ожидала удивления, радости — может быть, стремления поскорее уйти. Но вместо всего этого ощутила волну еще более глубокого страха. Честно сказать, я и сама боялась не меньше, потому что не знала, как сумею совершить чудо, о котором говорил Кристофер, да и сумею ли вообще. Разве я могу давать им обещания?

И все же я чувствовала, что, если они пойдут за мной, мне стоит попытаться. Если я сумею за один раз увести из академии «Вечная ночь» хотя бы несколько призраков, это сильно нарушит планы миссис Бетани.

Но меня захлестнул резкий отказ, похожий на волну, обрушившуюся на берег. А потом возник все усиливающийся ноток энергии, направленный вниз, как сотня стрел…

— Что происходит? Я в ужасе посмотрела на толпу. Балтазар и Патрис ушли на улицу искать ловушки, но все остальные танцевали. Я не успевала их даже предупредить.

Энергия ударила в пол подобно молнии. Я ожидала ледяного дождя или снегопада — может быть, появления призраков.

Но никак не предполагала, что люди, находящиеся в зале, рухнут без сознания на пол.

Инструменты в оркестре замолкали один за другим, музыка захлебнулась, а вампиры начали реагировать. Некоторые, самые противные, захохотали, но большинство встревожились — кто за людей, к которым привязались, кто потому, что происходило что-то опасное. Лукас упал на колени и прижал к шее Скай два пальца, пытаясь нащупать пульс. Ранульф подхватил Кристину на руки, она обмякла в его объятиях, и голова ее запрокинулась. Вик лежал ничком, неуклюже раскинув руки и ноги, как тряпичная кукла.

И тут он зашевелился, точнее, его тело зашевелилось. Потому что я мгновенно поняла: то, что поднялось, было вовсе не Виком.

И еще стало понятно, что я не единственное привидение, которое может завладеть человеком.

Остальные люди тоже начали приходить в себя, но глаза их словно затянуло туманом — не осталось ни зрачков, ни белков, только молочно-зеленоватый цвет. Однако никто из них не был слепым. Они двигались медленно и неуклюже, словно очень долго вообще не появлялись. Лукас отпрянул, когда Скай (или то, что выглядело, как Скай) злобно уставилась на него, лежа на полу.

Вик выпрямился в полный рост и расправил плечи. Я уже почувствовала, что Макси среди напавших нет, но и без этого по выражению его лица поняла, что завладела им не она. Это было так непохоже на Вика, так странно, что до меня не сразу дошло — его лицо выражало жестокость.

Он прокричал:

— Миссис Бетани!

Это не голос Вика. Это хриплый скрежет, мгновенно заставивший подумать о ком-то, чье горло было перерезано. Я отчаянно пожалела, что у меня нет зеркала, чтобы освободить его, но подействует ли ловушка, если призрак завладел человеческим телом? Скорее всего, нет — я вспомнила, что, завладев Кейт, ощущала себя будто в доспехах.

Миссис Бетани шагнула вперед. Она не боялась. Судя по ее лицу, она испытывала легкое любопытство. И ее длинное накрахмаленное кружевное платье было безупречно белым.

— Освободи наш род, — произнес Вик. Безумный скрежещущий голос заставил весь зал содрогнуться, — Освободи нас, или мы нанесем удар, и твой род исчезнет.

Она вкрадчиво отозвалась:

— Если вы принудите меня оторвать вас от ваших якорей, они будут ужасно страдать. Некоторые могут погибнуть.

Маска жестокости на лице Вика не дрогнула.

— Тебя предупредили.