Призрачные дороги

Я молча закатал рукав. Сирин тотчас схватил со стола чистую чашку и нож, но Андру мягко остановил его руку и отобрал лекарский инструмент:

– Позвольте мне, как… более опытному.

В следующее мгновение красная влага часто закапала в подставленную посудину. Я усмехнулся – да уж, вот чего-чего, а опыта в кровопускании упырям не занимать – и искоса глянул на сирин, повторно хмыкнув. Он с такой жадностью вперился в чашку, словно сам стал вампиром. А потом с величайшим бережением отнес ее на стол – для завершения эксперимента.

Увы… еще не создали мир, в котором боги шли бы на поводу у человеческих надежд и желаний. Моя кровь чаяний сирин не оправдала: отравленным животным она не помогла.

– Мне искренне жаль, – сказал я магу, который застыл у стола, глядя на бьющуюся в агонии крысу.

Агаи вздрогнул, немного помедлил с ответом и тихо, но твердо сказал:

– По крайней мере, с этим все ясно и можно заняться ловушками.

Не успел я подумать, что парень окреп духом и повзрослел, как его лицо исказила гримаса боли:

– Мне надо… уйти. Не… на… долго…

После чего маг выскочил из лаборатории, чуть не сбив Лаланна.

– Что случилось? – недоуменно посмотрел милитес.

– Противоядие не нашли, – ответил я.

– Может, не стоит оставлять парня в одиночестве? – нахмурился Рис и даже сделал шаг в сторону двери.

– Дайте Агаи побыть наедине со своим горем, – охладил порыв милосердия правитель нежити. – Он скоро вернется.

Вампир был абсолютно прав. Лезть в такой момент с утешениями – последнее дело. И чтобы зря не терять времени, я попросил Андру рассказать о новых изобретениях. С первого взгляда дела обстояли не особо хорошо: сети, пропитанные смолой огневого дерева (воистину незаменимое растение), ядовитые стрелы и болты – все это, конечно, прекрасно, но слишком просто. Недостаточно смертоносно. С этаким арсеналом лучше заранее приготовить погребальный костер, потому что выжить будет не затруднительно, а попросту невозможно.

Видно, мое неодобрительное молчание оказалось достаточно выразительным, потому что правитель нежити неожиданно широко улыбнулся:

– Дюс, имейте терпение. Давайте дождемся Агаи.

Прежде чем я отправился на поиски колдуна, прошло еще с четверть часа. Куда забился расстроенный маг, я понятия не имел, но, поразмыслив, решил, что птичья душа заставит его держаться как можно ближе к небу, и оказался прав: мальчишка угнездился на перилах галереи. Ссутуленный, съежившийся сирин без всяких крыльев здорово напоминал занемогшую птицу. Он сидел, вперившись невидящим взглядом в хмурое зимнее небо. Исхудавшее лицо с ввалившимися щеками все еще оставалось нездорового желтого цвета, да и синяки под глазами не сошли. На впалых щеках блестели ледяные дорожки от слез.

Я молча встал рядом. Утешать Агаи было бы глупо: настоящий мужчина должен с достоинством принимать последствия своего выбора, какими бы плачевными они ни были. Впрочем, колдун теперь это хорошо понимал, вот только содеянного изменить не мог. Время, как река, – вспять не течет. Оно может только застыть на месте, да и то – стараниями магов.

– Я все равно отыщу противоядие! А не отыщу, так придумаю! – неожиданно зло заявил Агаи и спрыгнул с перил, громко щелкнув подошвами сапог о промерзший гранит. – Когда победим!

Маг не собирался сдаваться. Я поймал себя на мысли, что на этот раз одобряю его упрямство, и хлопнул парня по плечу:

– Пойдем, князь не хочет без тебя показывать все, что вы там наворотили.

Когда мы дошли до комнаты с насекомыми, то услышали отголосок назревающего спора. Слов разобрать не получилось, но громкий, полный ядовитого сарказма голос Лаланна узнать было совсем не трудно. Мы с Агаи, не сговариваясь, рванули к двери. Судя по громкому треску разламываемой мебели и звону бьющегося стекла, Рис все-таки умудрился разозлить невозмутимого этернус. Мы успели как раз к финалу ссоры. Вампир прижал Лаланна к полкам и стиснул хрупкое человеческое горло в руках, которые теперь больше походили на лапы зверя: ногти заострились и вытянулись, превратившись в когти хищника. Правда, хвала Ирии, рвать глотку вампир все же не собирался, так что я решил дать ему высказаться до конца. Люди и не-люди в минуты гнева часто выбалтывают то, что в обычное время из них не вытянуть и раскаленными щипцами.

– Ты ничего не знаешь про меня, сопляк! – лязгнул клыками упырь. – Я исходил кровью неделю! Она сочилась прямо через кожу, пачкая простыни и вызывая ужас у слуг! Жена сходила с ума от страха, а лживые придворные уже не стеснялись своего любопытства! Это стало великим представлением – умирающий от проклятия наследник короны! И эти бесконечные вереницы шарлатанов, решивших погреть руки на чужом отчаянье… А в последний день моей человеческой жизни явился постановщик «увлекательного» представления. Он пришел полюбоваться, как я умру!

Тут Андру опомнился, замолчал и с видимым усилием разжал руку. Рис с места не двинулся, лишь повел шеей, словно хотел убедиться, что свободен. Немая сцена затягивалась, я даже решил, что больше ничего не услышу, но правитель нежити снова заговорил. Уже совсем другим тоном, без прежней ярости: