Призрачные дороги

Мне очень хотелось знать, чего или кого искал в Пустоши этот сопляк. В случайность его появления около Азалы я не верил. Перебежчик или лазутчик? Кем бы он ни был, а узнать это получится только после того, как парня поставят на ноги.

Я обернулся к Лаланну, тот понятливо кивнул и ушел за маленькой целительницей. Я решил лично проверить, надежно ли обездвижен мальчишка – мало ли, как бы беды не вышло – заметил крепко привязанную к пряди на голове простенькую сережку из бусин кварца и сердолика. Скорее всего – амулет. Вытащил нож из чехла и осторожно срезал украшение вместе с прядью. Ну их, эти магические цацки, пусть полежит в стороне.

– С него сняли целую связку всякой дребедени, – тут же влез Белладу.

– Знаете, Дюс, мне почему-то кажется, что этот сирин расскажет нам много интересного, – уверенно заявил Андру, жадно разглядывая юнца. Во взгляде вампира явственно читались досада и нетерпение. Я его чувства понимал, самому хотелось знать причины, загнавшие боевого мага в проклятый край.

– Поживем – увидим. – Мой неопределенный ответ вызвал у вампира понимающую улыбку.

– Можете не сомневаться, мальчишка в любом случае расскажет нам даже несколько больше, чем знает. Хотя я стою на том, что принуждать его причины не будет: сирин падают в сани к нежити лишь по собственной воле и велению Единого.

Вот в чем в чем, а в этом я не сомневался. Главное, чтобы эта воля и эти веления совпадали с нашими интересами. Но как бы то ни было, а без помощи парня оставлять не след – чем раньше он разговорится, тем меньше придется мучиться от любопытства.

Перебежчик метался между жизнью и смертью почти пять дней. Агаи на это время забросил опыты в лаборатории и фактически переселился в комнату, которую отвели под лазарет. Морра тоже проводила там все дни напролет. А мальчишка даже с помощью двух сильных целителей все никак не мог определиться – остаться в этом мире или уйти в царство мертвых. И надо сказать, к Подземным вратам он был намного ближе, чем к жизни.

Самое поганое заключалось в том, что причина недуга оставалась неясной: ран на первый взгляд было немного, да и с теми сразу справились Морра и Агаи. Аптекарь отчистил их от гноя и омертвевшей плоти, а девочка – затянула. Ожоги буквально на глазах покрылись молодой розовой кожей и зарубцевались. Однако после лечения больной так и не пришел в сознание. В парня явно залепили чем-то похуже огненного шара. Мощное заклятие разрушало тело изнутри. Если бы не Морра… белобрысый не прожил бы суток после того, как попал в Азалу. С каждым днем чужаку становилось все хуже и хуже. Способностей Агаи и Морры не хватало даже на то, чтобы привести мальчишку в сознание. Наконец в один из поздних вечеров нас позвал Агаи.

Стоило зайти в комнату, как маг мрачно объявил:

– Все, отходит. Думаю, сегодня ночью умрет. Морра не может сидеть у него целыми сутками, а лечить, как она, я не умею.

В этот момент больной, дернувшись, мотнул головой.

Андру тут же подался вперед:

– Что говорит?

– Убили у него кого-то, – вздохнул сирин, послушав невнятный, отрывистый посвист, с хрипами вырывавшийся из обметанного рта. – Точнее убила. «Она». Кто «она» – не понимаю. Какая-то знатная шишка. Убила «ее». А он видел… кажется. Или не видел, а… узнал, почувствовал? Нет… вроде бы все-таки видел.

Сирин с сомнением оглянулся на меня:

– Не все понимаю.

– Как это «не все понимаешь»? Он же сирин, – не поверил я колдуну. Мы правильно угадали, что чужак – соплеменник Агаи. Он не раз и не два во время бреда пытался перекинуться в птицу. Все рвался лететь. Даже сейчас рядом с татуировкой торчало иссиня-черное перо.

– Он-то сирин, чистокровный из Юндвари, – подтвердил Агаи, – а вот я вырос в Наорге и языком людей владею лучше, чем своим. Да и он… невнятно говорит.

Маг наклонился, напряженно вслушиваясь в очередной то ли вскрик, то ли свист, и расстроенно пожаловался:

– Ну как понимать «затоптала»? Вроде не о лошади шла речь.

Сирин отстранился от соплеменника:

– Чтобы там ни произошло, это было очень страшно. Мальчик до сих пор не может прийти в себя. Обвиняет, оправдывается, зовет, плачет вот…

Мотнул головой, указывая на раненого. У того и правда щеки блестели от слез.

– А почему ваше лечение не помогает, разобрались? – встрял правитель нежити. Он не мог смириться, что богиня удачи так неожиданно и нагло повернулась к нам задницей, особенно после того, как помахала перед носом таким подарком. Я и сам с трудом сдерживал досаду – близок локоть, а не укусишь. Вот они, бесценные сведения о противнике, да не возьмешь.

Агаи виновато моргнул:

– Очень сложное заклинание из оживленных проклятий. – Сирин снова оглянулся на меня в поисках поддержки. – Как твое. Сплетено по тому же принципу. Настроено на кровь.

Я посмотрел на больного. Так вот что мне готовил неизвестный враг. М-да… Очень он меня не любит. От всей души.

Агаи между тем нахмурился:

– Оно сжирает тело изнутри и постоянно перемещается! Я пытался «ухватить», распутать, а оно… как мокрый угорь! Выскальзывает. Не понимаю, как этот мальчик вообще до нас живым добрался.