Призрачные дороги

Вскоре поросшая густым ковылем и злаками степь сменилась холмами с невысоким кустарником и реденькими рощами: мы добрались до земель гостеприимных росм. Однако отказываться от ночных переходов пока было рано: курута по-прежнему парили в небесах. Не думаю, что они откажутся от погони, пока мы не доберемся до Пустоши. Если учесть, какие планы вынашивает царь степняков, то нарушение чужих границ для него – сущая мелочь.

Я задумался о росм и понял, что хочу поговорить с их вождем. Мимо земель росм кочевникам не пройти, значит, возможны два варианта развития событий: или «кошек» уничтожат, или предложат разделить лавры завоевателей. На определенных условиях, естественно. А вот что выберут росм… это как раз и хотелось выведать. Зная изворотливость Кемрутля, можно предположить, что он попробует избежать открытого конфликта с курута. И война его вряд ли прельстит: не похож потомок рош-мах на того, кто охотится для чужого двора. Но это мои предположения… А что там в реальности, время покажет.

Воспоминания о торжествах в честь «богов» заставили меня насмешливо хмыкнуть – снова придется изображать Мо знает кого… Ладно, обсужу заранее с Агаи, что тому говорить, а сам помолчу. Проснувшемуся дракону, или кто я там у Кемрутля, не подобает напрямую общаться с обычными смертными… чтобы, не дай Ирия, лишнего чего не сказать.

На этот раз мы подобрались к селению незаметно. Внутрь заходить не стали: остались стоять на лугу, ожидая реакции росм.

Вопреки уверенности, что для начала к нам отправят обычных воинов, на встречу сразу явился вождь. Он подошел, степенно поклонился и что-то проговорил.

– Рад видеть великих на нашей земле, – приступил к обязанностям толмача Агаи.

Я слегка склонил голову в ответном приветствии:

– И тебе доброго здоровья, уважаемый.

Кемрутль бросил на меня быстрый взгляд, не побоявшись посмотреть прямо в глаза, и произнес длинную фразу.

– Разожженный очаг, свежий хлеб и мягкая постель ждут высоких гостей под крышей их дома, – перевел сирин.

Я улыбнулся и поблагодарил:

– Спасибо. Мы ценим радушие и заботу твоего племени, но на этот раз остаться погостить не сможем. Торопимся. Поговорим прямо тут.

При первых же словах Агаи губы Кемрутля сложились в жесткую линию – он явно не собирался отступать от принятого решения. Едва дождавшись, пока маг умолкнет, вождь медленно покачал головой.

Сирин тут же перевел:

– Он говорит: «Обижающий гостя плюет в лицо самому себе. Какими глазами я посмотрю после смерти на предков, если оставлю богов за стеной?»

Я сам чуть не сплюнул с досады, представив, во что может вылиться для росм постой оголодавших вампиров, и сделал вторую попытку умерить пыл гостеприимного хозяина:

– Нас охраняют демоны смерти. Я не могу привести их под твой гостеприимный кров.

Кемрутль выслушал объяснение, снова покачал головой и повел рукой в сторону деревни, сопроводив этот жест короткой фразой.

– Он просит не обижать отказом его народ, – пожал плечами сирин и добавил: – Говорит, что не сможет спать спокойно, если отпустит нас, не накормив.

Мул упрямый! Не живется ему спокойно. Ох уж этот «кодекс чести» у дикарей… Готовы демона рогатого в дом зазвать, лишь бы сохранить лицо.

– Узнай, понимает ли он, чем может закончиться мой визит? А что, если кто-то умрет ненароком или сойдет с ума, столкнувшись с почетным гостем? – больше для порядка приказал магу, уже смирившись с мыслью, что от застолья не отвертеться.

Вождь росм не обманул моих предчувствий.

– Лучше два храбреца, чем десять трусов. Мой народ не боится смерти и не прячет глаз от богов, – с кислым видом перевел Агаи и выругался: – Сумасшедшие дикари! Себя, дураков, не жалко, хотя бы женщин и детей поберегли!

В ответ на его возмущение Кемрутль прищурился, хитро улыбнулся и что-то сказал.

– Хвала Ирии, – проворчал Агаи, – хоть немного соображает. Чести увидеть бога удостоятся только воины.

Я сдался и кивнул:

– Хорошо, раз старому пню своих парней не жалко, заглянем на огонек. Только скажи, что у великих дел до… по горло, поэтому они недолго посидят. А то знаю я этого хитреца. Не успеешь моргнуть, как застрянешь на очередном празднике.

* * *

Я шагал по знакомой дорожке, ловя себя на мысли, что время словно замкнулось в кольцо. Те же дома, те же лица. Так же, как и весной, прячутся в домах дети и женщины, а воины с разрисованными лицами шествуют в почетном эскорте. Только теперь с нами нет Таниты, и дом богов увит не цветами, а гирляндами из разноцветных листьев. Да в воздухе полно тонких осенних паутинок с крошечными летунами. Но главное отличие все же было в другом. Хижина, в которой мы провели столько дней, теперь выглядела жилой: над крышей вился дымок, а на веранде выложили проветривать циновки.

«Ситлали!» – мелькнула догадка, и я нахмурился: мой расчет на то, что девушка благополучно нашла мужа и радовалась тихому семейному счастью, не оправдался. Похоже, соплеменники по-прежнему считали ее изгоем, только на другой лад.

Я остановился и повернулся к Кемрутлю:

– Почему самая красивая женщина рода и мать моего будущего ребенка до сих пор одна?