Призрачные дороги

Девушка сердито отпихнула возлюбленного, закрыла ладонями лицо и заплакала. Обиженно, искренне, горько, как плакала давно, еще когда не стала Айелет.

Эли подхватился, обнял, притянул к себе, утешая:

- Иска, ты чего? Я же сделал все, как ты велела! Теперь мы победим.

А девушка непонятно почему снова рванулась из объятий:

- Мы с тобой уже давно проиграли! Я мертва! Слышишь?! Пророчица меня убила в храме! Она отобрала мое тело!

Грэзу вздрогнул, неверяще посмотрел в заплаканные глаза подруги и похолодел. Она говорила правду. Теперь стали понятны и собственные метания, и то, как вела себя Иска. Нет… не Иска.. Айелет! Это была Айелет.

- Прости меня, - безвольно уронил вдоль тела руки юноша, не смея прикоснуться к той, кого не сумел защитить.

Девушка молча замотала головой, на мгновение прижалась к Эли, а потом с силой толкнула его:

- Уходи! Ты должен жить! За себя, за меня! Для нашего сына!

Эли усмехнулся:

- Куда? Меня убили. Неужели не видишь?

Иска снова замотала головой, попятилась к озеру и сердито крикнула:

- Не смей сдаваться, идиот! Слышишь? Не смей!

- Не смей умирать, идиот! Слышишь, Грэзу, не смей! - погрубев, эхом повторил знакомый мальчишеский голос. Неведомая сила вздернула и поволокла Эли куда-то вверх, в глухую болезненную темноту.

Эпилог

Очнулся Эли Грэзу на узкой кровати в маленькой комнате с низким сводчатым потолком. Пытаясь понять, куда попал, не поворачивая головы, скользнул взглядом по сторонам и подумал, что бредит. В кресле рядом с кроватью, раскинувшись, дремал Яир. Исхудавший и от этого еще более лопоухий. На левой щеке мага лиловели свежие шрамы ожога, сползающие толстыми рубцами на шею и плечо, а светлые волосы, скрученные и опаленные огнем, торчали неровными клоками.

Эли слабо шевельнул рукой, Яир тут же отреагировал - вскинулся, расцвел счастливой улыбкой:

- Грэзу, сволочь рыжая, очнулся!

"Не померещилось", - отстраненно подумал Грэзу, еще не до конца осознав и приняв тот факт, что сгинувший друг неожиданно ожил. Хотя вот Эли сам вроде бы тоже умер.

- Яир? - ответно шевельнул губами, спрашивая одним словом про все сразу: - Откуда…

Маг, нахмурившись, прикрыл ладонью шею.

- Грэзу, я должен тебе кое-что рассказать. О пророчице. - Облизал губы и замолчал, растеряв всю решимость в последний момент.

Грэзу не стал торопить товарища, вспоминая встречу с Иской у озера. Эли с удовольствием посчитал бы все бредом, но не позволил: жизнь в обмане - это не жизнь, а прозябание без уважения к самому себе.

- Не тяни, не околею от правды, - поняв, что молчание затягивается, подопнул мага.

Яир, кивнув, принялся за невеселое повествование. Грэзу слушал и с каждым словом становился все мрачнее. Он нутром, потрохами почувствовал - побратим не врет, рассказывая о смерти своей боулу, об Айелет, об Ансуре, о вампирах, о Восточном Зифе. Эта новая правда прокатилась по Грэзу мощным селем, буквально расплющив, раскатав по камушку все то, на что он опирался в часы сомнений, оставив за собой отвратительную грязь.

Когда же речь зашла о клятве Ансуре, Грэзу равнодушно поинтересовался:

- Почему меня не добили?

Причин, по которым хозяин Яира оставил пленника в живых, Грэзу не видел. Даже если этот Лирой и вправду не демон, а какой-то божок.

Маг нахмурился.

- Ты брат мне, забыл? - и снова понизил голос почти до шепота: - Скоро Дюс придет. Поговорить. Ты не кидайся больше на него. Он лучше многих сирин и не враг нам.

Эли усмехнулся - придет, значит… значит, еще ничего не решено… значит, о будущем думать рано - и погрузился в ожидание.

Победа чужих богов ничего не изменила: во сне Грэзу как прежде несся в снеговых тучах вместе с северным ветром, ловил отражение молний гладкой поверхностью клинков. Правда, теперь такая участь представлялась насмешкой, бесполезной и никому не нужной жертвой. Бесстрашного командира седьмого майджа накрыло серой волной апатии. После разговора с Ансуре, Грэзу больше не мог цепляться за развалины собственной правоты. Он четко осознал, что жил совершенно зря - ни для кого - предав не только Иску, но даже себя.

Демон, оставив Грэзу целых три дня болтаться в неведенье цветком в проруби, явился уставший и недовольный в компании темноволосого сирин и… вампира! Бесцеремонно, не здороваясь, уселся в кресло, подпер щеку кулаком и лениво что-то рыкнул.

- Ну и что прикажешь с тобой делать? - перевел сирин.

Эли промолчал, не в силах отвести взгляд от упыря. Находиться с ним рядом было невыносимо: во рту пересохло, а пальцы свело судорогой от невозможности свернуть кровососу шею. Тот уловил эмоции пленника: уголки губ тронула едва заметная усмешка.

Неизвестно, насколько затянулось бы напряженное молчание, если бы не Ансуре, который пощелкал пальцами, привлекая к себе внимание пленника.

Грэзу с трудом вспомнил, что это от него ждут ответа.

- Хочешь меня убить? - то ли спросил, то ли предложил юноша.

Ансуре вскинул руку, останавливая толмача, и сам заговорил на божественном языке, даже чище, чем перебежчик сирин.

- По-прежнему мечтаешь уничтожить меня, Эли Ни, или сам желаешь умереть?