Призрачный бал

Не зная, что сказать, Лиза убрала руки от окна, и лобастый кот тут же подставил голову, требуя ласки. Машинально она коснулась его нежной шерстки, и тот довольно заурчал. Мол, теперь ты моя хозяйка и я буду тебя охранять.

Девушка за окном лишь одобрительно кивнула и истаяла, едва лунный свет прорвался сквозь завесу туч. Луна получила свою новую жертву. Вот только надолго ли?

Мысли Лизы словно раздвоились. Она помнила отца, и дом, и Макса, но в то же время она вспомнила и несчастную старуху Аглаю, и испуганные взгляды людей, среди которых она выросла, и незнакомых. Были взгляды и полные ненависти, и даже сочувствующие взгляды, но больнее всего обжигал один.

Его звали Захаром, и он смотрел на нее так, точно видел впервые. А потом он уехал. Уехали и те, кого Лиза считала семьей. С кем делилась радостью и горестями. Они бросили ее одну в этом доме. И никому нет дела до того, что не сама она выбрала себе такую судьбу.

За нее снова все решили.

А потом она вспомнила посвящение и слова Аглаи. Ведьма оказалась права во всем. Каждое ее слово теперь отдавалось в голове жгучей болью, возвращая память. Правда всегда несет с собой горький привкус полыни. И принять ее – как выпить горькую настойку, которая не лечит, а разъедает старые раны. Но можно прожить и без правды, а раны однажды совсем перестанут болеть. Только рубцы от них все равно останутся, напоминая о себе длинными одинокими ночами.

И Лиза поняла, что сделала выбор уже очень-очень давно. После этого осознания она почувствовала, как в груди у нее разгорается самое настоящее, колючее пламя, возрождая в порченой крови клеймо древней силы!

Вспомнились слова ведьмы о предназначении, и боль стала невыносимой, впиваясь когтями в сердце. Кот вздыбил холку и утробно зарычал, глядя на хозяйку светящимися глазами.

Лиза жадно глотнула воздух, едва сдерживая крик, а когда сил терпеть не осталось, упала на колени. Стали не важными отец со своим домом, со своей заботой, смерть матери и годы одиночества.

Ничего не сравнится с этим огнем! Что же так жжется?!

Сорвав рубашку, она прижала руки к груди и с криком отдернула.

Крестик? Но она никогда не носила крестик!

Мама говорила, что бог должен быть в сердце, а не на кресте.

Зачем ей этот крестик? Такой горячий!

Подцепив за веревочку, она дернула и, сорвав, отшвырнула оберег в сторону.

– Отрекаюсь!

Кто это сказал?

Боже, где она?

– Где я? – тяжело дыша, Лиза распахнула глаза, пытаясь узнать хоть кого-нибудь среди столпившихся рядом людей.

– Доча, все хорошо! – Из серого сумрака выплыло лицо отца. Глаза лихорадочно глядят на нее, губы пытаются разъехаться в ободряющую улыбку, но у него не получается.

Что-то случилось… Он был таким же, когда говорил о смерти матери.