Призрачный бал

– К графу на аудиенцию, – ответил Захар, разворачиваясь к говорившему лицом. – Ой… Мое почтение, господин! Извините, что сапог один, второй я в реке потерял.

– Надо же, какие слова ты знаешь. – Перед ним стоял сам Дмитрий Алексеевич Воронцов. – Ну, проходи, раз пришел. В следующий раз не стоит для этого ворота крушить и по заборам лазать.

– Я просил плюгавого с козой, чтобы впустил, так он заартачился.

Граф смотрел на Захара водянистыми, почти бесцветными глазами, и того пробирал мороз до самых костей. Никого Захар в этой жизни не боялся, а тут колени сами подгибались. Неужели дело в этом взгляде? Точно и не живой человек на тебя смотрит, а покойник, из гроба поднявшийся. И чего он так долго разглядывает? Чай не самовар на ярмарке. Это было почти пыткой вынести его взгляд, но Захар справился и не потупился. Да что там, не моргнул даже! Граф ухмыльнулся каким-то своим мыслям и, резко развернувшись на месте, пошагал в сторону дома. Захар побрел за ним.

У самого порога Захар снял единственный сапог и швырнул в цветущий куст чубушника[1], ему показалось невежливым входить в знатный дом в одном сапоге, уж лучше босиком.

– Вернулся, значит, – граф посмотрел на босые Захаровы ноги, – хорошо.

Захар не понимал, что от него требуется, и уже начал сомневаться в правильности своего решения. И чего он испугался, как мальчишка? Не разобрался, а сразу наутек бросился. Граф еще заладил «вернулся да вернулся», сам ведь намедни сказал, что Захар ему подходит в охранники. А теперь глаза рыбьи таращит.

Захар еще вчера Степанычу признался, что больше не хочет с артистами колесить и пришел отпроситься на вольные хлеба. Долго не мог перейти к самому главному, но потом язык сам все выдал, мол, Варвару с собой заберу в барскую усадьбу. Графу Захар сказал, что придет не один, а с невестой. Воронцов пообещал и ей местечко подыскать.

Степаныч, старый черт, долго не соглашался, говорил, что с Варвары барыш хороший идет, больно ее танцы народ любит. Обещался ночь подумать, а там и ответ дать.

Если бы Захар только знал, что нет у них той ночи, взял бы девушку в охапку да утащил бы, хоть в усадьбу, хоть в лес. Только сделанного не воротишь. Варвара свою судьбу приняла – ведьмой стала. В невесты к самому Сатане подалась. Что же ей старуха посулила, если она, не раздумывая, в черный омут кинулась? Неужели так его, Захара, не любит, что даже душу свою бессмертную выменяла, только бы с ним не быть?