Призрачный бал

Нет, к Степанычу он не вернется, там все о ней напоминает. Заработает денег в хозяйском доме да и уедет подальше. Туда, где его никто не знает и сердце больше не потревожит. А прогонит граф, так и в петлю не страшно отправиться. Все одно – жизнь его кончена.

– Где же невеста твоя? – спросил тогда граф. Захар ведь сам говорил, что не один заявится. А тут ему как кол в грудь вбили. Дыхание враз оборвалось.

– Нету ее больше. Один я, барин.

– Ну, один, так один, – легко согласился тот. – До вечера отдыхай, а потом расскажу, какая от тебя служба потребуется.

Не думал Захар, что он, детина здоровенный, будет вздыхать, что кисейная барышня. Воспоминания рухнули на него тяжеленной горой, и никак их с себя не сбросишь.

А лошадка послушно торопилась вперед, направляемая кучером Фролкой. Мимо проплыл дом старосты, где они с Варей ночь провели. Как она к нему тогда прижималась, прячась от кошмара привидевшегося! Захар ни за что не хотел ее отпускать. Тоненькая тростиночка, Варя дрожала и всхлипывала, а он едва сдерживался, чтобы не впиться в ее губы. Внутри все кипело и выворачивалось наизнанку, а приходилось держаться.

– Фрол, давай-ка притормози, дальше я пешком пройдусь. Можешь пока погулять. Понадобишься, я тебя разыщу.

– Вот спасибочки! – обрадовался парень. – Сам попросить хотел. У меня тут невеста живет, хоть повидаюсь.

Фрол махнул рукой в сторону лепившихся у реки домиков, но Захар даже не посмотрел туда, его мысли были заняты совсем другим. Он совершенно не представлял, что станет говорить Варваре при встрече. Впустит ли она его на порог? Захочет ли увидеть?

Захар и сам не заметил, как оказался у одиноко стоявшего печально знакомого дома. Все мысли тут же выскочили из головы, точно заяц, освобожденный из капкана.

Варвара стояла к нему спиной и, словно почувствовав взгляд, обернулась, вытерла рукавом лоб и убрала в сторону непослушную рыжую прядь.

Она изменилась.

Русалочьи глаза теперь смотрели не насмешливо, а словно изучая. Взгляд стал тяжелым, проникающим куда-то глубоко, куда обычному человеку ни за что не пробраться. Осанка из нескладной девичьей стала уверенной и грациозной. Степаныч сказал бы сейчас, что Варвара похожа на царицу.

Одно лишь осталось неизменно. Задорный пламень волос все так же отливал на солнце медью, а на бледном личике с раскрасневшимися от работы щеками пестрели веснушки.