Призрачный двойник

— Отлично. Тогда начнем. Я буду делать замеры и диктовать, а ты записывай, — не обращая внимания на доносящиеся из банки советы использовать для убийства другую кухонную утварь, включая кофемолку, я набросала в блокноте схематический план зала, в котором мы находились. Затем мы с Холли направились к первой точке на сетке — в угол, где были аккуратно сложены стопки джерси. Над нами возвышался манекен в клетчатой рубашке, шерстяном кардигане и брюках-слаксах. — Так, температура здесь… десять градусов, — сказала я. — На парапсихологическом уровне я ничего не вижу… и не слышу. Не ощущаю никаких первичных признаков Явления — ни мелейза, ни холода… ничего. Это значит, что ты должна поставить нолики в нужных клеточках, помнишь, Холли? Хорошо. Справилась?

— Я уже говорила, что знаю, как это делается, — слегка обиделась Холли. — И, между прочим, сама умею делать замеры. У меня тоже есть определенный Дар. Когда я была маленькой, то проходила обучение как агент-оперативник.

А я уже спешила широкими шагами к следующей точке.

— Да? А почему ты оставила учебу? Сочла, что оперативник — слишком опасная профессия? Не по твоему вкусу?

— Оперативник — опасная и жуткая профессия, нужно быть дураком, чтобы отрицать это.

— Да, да, понимаю. Здесь температура десять градусов.

Холли записала показания термометра.

— Но учиться я бросила не поэтому, — сказала она. — Просто после убийств на Коттон-стрит меня перевели на канцелярскую работу. Может быть, слухи о том деле дошли и до того маленького городка на севере, где ты выросла?

— Не такой уж он и маленький, если на то пошло, — ответила я. — Нормальный крупный город, который… — я насторожилась и отвела взгляд в сторону. — Ты слышала?

— Что? Нет.

— Мне показалось, это был голос.

— Что он произнес? Откуда доносился? Хочешь, чтобы я записала это?

— Я хочу, чтобы ты перестала кудахтать, — я посмотрела в темноту вдоль прохода между стойками. И ничего не услышала, кроме учащенного дыхания Холли. Если и был далекий голос, позвавший меня по имени, теперь он исчез.

Не переставая внимательно наблюдать за мной, Холли спросила.

— Люси, ты ведь не отправишься за голосом, который тебя позвал?

— Нет, Холли, — повернулась я лицом к ней. — Совершенно не собираюсь никуда отправляться.

— Очень хорошо. Потому что в доме Винтергартен ты перестала контролировать себя, и…

— Такого не повторится! К тому же тот голос все равно пропал. Может, продолжим лучше нашу работу?

— Да, — просто сказала Холли. — Давай продолжим.

И мы двинулись дальше.

— Я все слышал, — прошептал мне в ухо череп. — У меня есть для тебя еще одно словечко: венчик для яиц.

Я тряхнула головой, и тихо ответила, маскируя свои слова шумным дыханием.

— Идиот. Венчиком для яиц захочешь — не убьешь. И вообще «венчик для яиц» это три слова, а не одно.

— Если постараться, можно убить чем угодно.

— Тебе видней. Но я не собираюсь делать Холли ничего плохого. Ведь она просто…

— Если бы я не торчал в этой банке, — начал череп, — я бы придушил ее для тебя. В подарок. Но ведь ты и сама можешь доставить себе такое удовольствие. Кстати, удавить ее ты можешь прямо здесь. Шарфом, например, или даже складной вешалкой для одежды.

Но у меня уже появились вещи поважнее, чем слушать этот бред. Температура начала стремительно падать, а затем появились еще и тонкие струйки белесого с зеленоватым отливом призрачного тумана. Они закружились у основания стоек с одеждой, у пьедесталов, на которых стояли манекены. А мы с Холли тем временем продолжали делать замеры в погруженном в густую тень зале, продвигаясь вдоль стоек с футболками, стендов с носками, полок с домашними тапочками и ночными фуфайками для стариков. В наших записях множились пометки о появлении все новых сопутствующих призракам феноменах, в частности, о холоде и миазмах. Но кроме этого мы заметили кое-что еще.

Манифестации.