Призрачный маяк

Стефан ее не слушал. И как Мадлен могла когда-то находить его красивым? Она была влюблена и думала, что он со своими светлыми волосами и голубыми глазами похож на кинозвезду. Мадлен была так польщена тем, что он выбрал ее. Ведь Стефан мог заполучить любую. Ей тогда было семнадцать лет. Что она знала о жизни? Стефан ухаживал за ней, осыпал комплиментами. Насилие началось позже. А с ними — ревность и желание постоянно ее контролировать. Но тогда она уже была беременна и полностью зависима от перепадов настроения Стефана.

— Получила, — спокойно ответила она.

Ей больше не было семнадцать лет. Теперь она знала, что такое настоящая любовь. Перед глазами у нее возникло лицо Матте. Ради него она должна была быть сильной.

— Я пойду с тобой. Оставь родителей в покое. — Она посмотрела на папу, который попытался встать, и отрицательно покачала головой. — Я все исправлю. Мне не надо было уезжать. Это была ошибка. Теперь мы будем семьей.

Стефан внезапно сделал шаг вперед и ударил ее по лицу пистолетом. Мадлен упала на колени. Краем глаза она видела, как папа пытался встать, но громила Стефан удержал его на месте. Как ей было жаль, что родители вынуждены это видеть…

— Посмотрим, шлюха, — сказал Стефан и, схватив ее за волосы, потащил в коридор.

Это было чертовски больно. Казалось, он сорвет с нее скальп. Мадлен пыталась встать на ноги, но не могла. Не выпуская ее волос из руки, Стефан обернулся и направил пистолет на родителей.

— Ни слова о том, что видели. Не делайте глупостей. Иначе вы больше не увидите Мадлен. Поняли?

Он прижал пистолет к ее виску и уставился на родителей.

Те молча кивнули. Мадлен боялась поднять глаза. Если она это сделает, то лишится последнего мужества. Женщина уставилась в пол. Пистолет был холодным. На секунду она задумалась, каково это было бы — ощутить, как пуля положит конец ее страданиям.

— Я нужна детям. Мы нужны им. Мы снова будем семьей, — повторила она.

— Посмотрим, — пугающе холодным голосом сказал Стефан. — Посмотрим.

И потащил ее дальше к выходу.

* * *

— Все говорит о том, что это дело рук Стефана Юнгберга и его банды, — сказал Патрик.

— Так его жена вернулась в город? — спросил Ульф.

— Да, и дети тоже.

— Это плохо. Лучше бы ей оставаться в укрытии.

— Она не захотела говорить, зачем вернулась.

— Причин много. Может, по дому скучала или по друзьям… Жить в бегах нелегко. Или ее нашли и пригрозили убить, если не вернется.

— Вы в курсе, что организации вроде «Фристада» иногда оказывают женщинам помощь, которая выходит за рамки закона? — спросил Йоста.

— Да, и мы закрываем на это глаза. Или, точнее, не тратим на это наши ресурсы. Наше общество несовершенно. Оно не может защитить этих женщин и детей… Что нам остается делать? — всплеснул он руками. — Значит, она думает, что ее бывший — ваш убийца?

— Да, судя по всему. И у нас достаточно информации для того, чтобы хотя бы поговорить с ним.

— Как я уже сказал, это непростая задача. Это может навредить нашему расследованию. И вообще с этими парнями лучше не связываться.

— Мы в курсе, — ответил Патрик. — Но если мы не поговорим с ним, это будет должностное преступление.

— Я боялся, что вы так скажете, — вздохнул Ульф. — Сделаем так. Возьмем лучших парней, поедем вчетвером и поговорим со Стефаном. Никакого допроса, никаких провокаций, никакой агрессии. Просто разговор. Проявим осторожность и посмотрим, что получится. Что скажете?

— У нас нет другого выхода.

— О’кей, но не раньше завтрашнего утра. Вам есть где переночевать?

— Может, у шурина? — Патрик бросил вопросительный взгляд на Йосту.

Тот кивнул, и Хедстрём достал телефон.

* * *

Эрика расстроилась, когда Патрик позвонил и сказал, что не придет ночевать, но не сильно. Если бы он сделал это, когда Майя была младенцем, Эрика впала бы в панику. Она боялась бы остаться одна дома с ребенком. Теперь же Эрика переживала только из-за того, что будет скучать по Патрику, потому что невозможно чувствовать себя одинокой с тремя детьми. Теперь она могла наслаждаться общением с детьми. Когда Майя была маленькой, Эрика слишком боялась сделать что-нибудь неправильно. Это не значит, что она не любила Майю, просто с опытом пришло спокойствие, и с близнецами ей было намного проще.

— Папа вернется домой завтра, — сообщила она Майе, но дочка никак не отреагировала. По телевизору шла «Болибомра»,[13] а значит, разорвись под окном бомба — Майю от телевизора не оторвать. Близнецы были переодеты и накормлены и довольно посапывали в кроватке. В доме даже было прибрано, что случалось нечасто. Но сегодня у Эрики случился прилив энергии, и, забрав Майю из сада, она прибралась в гостиной и кухне.

Эрика пошла в кухню, поставила чайник и разогрела булочки в микроволновке. Потом достала копии глав из книг про Грошер и присела на диван рядом с Майей вместе с чаем и булочкой. Истории с привидениями снова захватили ее. Надо будет показать их Энни.

* * *

— Тебе не пора домой к девочкам? — спросил Конрад.

За окном их кабинета в участке на Кунгсхольмен как раз зажглись фонари.