Призрачный поцелуй

По асфальтированной дорожке, ведущей прямиком от ворот к главному входу, мы не пошли, а свернули и двинулись вдоль забора в обход. Капа сказал, что зайти нужно будет с другой стороны, там, где у них располагалась столовая и куда приезжали машины для разгрузки продуктов. Дверь в это помещение запиралась изнутри на щеколду, и ему удалось упросить одноклассницу, занимающуюся по субботам в волейбольной секции, раздобыть ключ от столовой и открыть для нас ту дверь. Взамен он пообещал, что Рома сделает для нее проект по физике, поэтому одноклассница охотно согласилась.

Проскочив по очереди за тяжелую, обитую металлическими листами дверь, мы погрузились в кромешную темноту.

– Фонарики лучше не включать, – предупредил Капа. – Потом вообще ничего не увидите. Сейчас глаза привыкнут, и будет норм.

Быстро миновав пахнущую хлоркой кухню, мы прошли через столовую, после чего Капа отпер дверь и вывел нас в холл с умывальниками и сушилками.

– Сейчас, если охранника нет, я возьму ключ от класса, а вы пока поднимайтесь на четвертый этаж и ждите меня в мужском туалете. Он слева, за углом рекреации.

Капа проводил нас до лестницы, а сам растворился в темноте.

Поднимались мы тихо, будто и сами стали призраками. Даже Ксюша, не способная молчать ни минуты, если не была занята делом, не проронила ни слова.

Я ждала, что, оставшись без Капы, Рома начнет нас пугать или прикалываться, однако притих и он. Что-то было в этой школе неуютное, не темнота и пустота и не мистическое беспокойство, а ощущение необъяснимой гнетущей неблагополучности, объяснить которую был не в состоянии ни один закон физики, ни одна теорема.

Ощущения вообще плохо поддаются объяснениям, они складываются из тысячи мимолетных мелочей, как ноты, превращающиеся в мелодию, приобретают темп, тональность и окрас.

Школа звучала мрачно.

Туалет нашли сразу. Вошли и прикрыли за собой дверь.

– А почему нельзя было в женском? – тут же недовольно выдала Ксюша.

– А чем тебя мужской не устраивает? – Рома остановился перед зеркалом, в котором отражались наши черные силуэты, напоминающие грабителей банков.

– В женском лучше.

– Чем же?

– Да всем. – Ксюша прошлась до окна и обратно.

– Не убедительно. – Достав телефон, тот взглянул на время.

Привыкшие к темноте глаза ослепила яркость экрана. Восемь пятнадцать. В запасе оставалось около сорока минут, с учетом того, что нужно было еще успеть вовремя свалить.

– Капа собирается отвести нас в тот класс, где это произошло? – спросила я, на что Рома довольно хмыкнул.

– Там остались какие-то следы? – тут же насела на него сестра. – Отверстие от пули? Пятна крови?

– Вместо того чтобы болтать, ты бы лучше настроилась и занялась делом.

– И как ты себе это представляешь?

– Ну как? Ходишь такая, руками везде водишь, время от времени замираешь, а потом отмираешь и говоришь: «Нет, не здесь», или «Я его не чувствую», или «Здесь очень плохая энергетика».

– Я тебе сразу сказала, что такое не умею! И вообще, это прошлое, а я чувствую, только когда что-то в будущем должно случиться. Просто чувствую, понимаешь, без всяких твоих энергетик.

– Смотри, Алиска вон, кажется, уже взяла след.

Они оба развернулись ко мне, хотя я ничего не делала, просто стояла молча, уставившись в стену напротив кабинок. Наверное, выглядело это нелепо, поэтому Рома и пошутил так, но на самом деле на меня действительно внезапно накатила волна панического страха. Очень короткая и не такая глубокая, как иногда бывало, но стало очень нехорошо. Тошно и неприятно. Захотелось поскорее выйти из этого туалета и вернуться туда, где есть свет. Но стена притягивала к себе как магнитом, словно сделай я шаг вперед, и она засосет меня в свою застенную реальность.

– Можешь посветить? – попросила я.

– Куда посветить? – Рома потыкал пальцем в телефон, переключая на режим фонарика.

Белый луч вспыхнул и разрезал между нами пространство.

– На стену.

Луч переместился на старую, выкрашенную в салатово-зеленый цвет стену. Стена как стена, ничего особенного. Трещины, царапины, не оттирающиеся пятна, снизу следы подошв, наверху пыльный налет осыпающейся с потолка побелки. Нецензурные надписи, рисунки, символики групп, локальные шутки, и большинство, как и везде, где давно не было ремонта, замазаны не одним слоем краски.

– Ты что-то увидела? – заинтересовалась Ксюша.

– Погоди, – одернул ее Рома замогильным шепотом. – Кажется, началось.

Однако, к его глубокому разочарованию, я и рта не успела раскрыть, как дверь едва слышно скрипнула, и в туалет просочился Капа.

– Все норм, – объявил он и помахал перед нами ключом. – Можно идти.

Это был класс литературы. На стенах, как и у всех, висели портреты писателей, а стеклянный шкаф в конце класса забит книгами.

– Вот здесь все и произошло, – Капа торжественно выдохнул. – Располагайтесь, чувствуйте себя как дома.

Ксюша недоверчиво огляделась.

– И чего? Призрак сам сюда придет? Или он только тут появляется? Ты же вроде говорил, что он по всей школе бродит.

– Он бродит, но нам лучше не бродить. – Капа снял со стола перевернутый кверху ножками стул и поставил на пол.