Призрачный престол

Через некоторое время снова поднялся туман, скрывая очертания всполошенного, наполненного гулом и неразберихой города. Дымка спрятала особняки и лачуги, рынки и склады, высокие стены и гордые башни, пристанища нищих и дворцы богатеев, а также остававшийся за спиной королевский замок, за который сегодня было пролито более чем достаточно крови. Гледерик глядел на окружавшую его плотную дымку безучастно, продолжая жевать, и думал, не прилечь ли ему спать прямо тут, свернувшись на голых камнях, раз утренний отдых оказался так томительно скоротечным. Туман становился все белее, приобретая молочный оттенок и сливаясь с низко нависшим небом. «Может, — подумалось Гледерику, — смерть все же пришла и за мной, просто слегка запоздала? Дала, так сказать, попрощаться с Регедом напоследок?»

Лодка ждала его близ одного из причалов, мерно покачиваясь на волнах, а ее владелец сидел на банке, завернувшись в холщовый плащ, низко надвинув на голову капюшон и пыхтя трубкой. Стоило Гледерику приблизиться, он звучно и отчетливо произнес:

— И вот, чист и бел, Галахад, ты вновь возвратился назад.

— Если это стихи, — сообщил ему Дэрри, — то довольно дурацкие. И зовут меня вовсе не так, — он решительно перелез через край лодки и уселся прямо напротив перевозчика. Подавил желание отобрать у него трубку и лишь вновь приложился к вину. Вступать в беседу он больше не пытался. Какой смысл, если все равно получишь в ответ маловразумительную чушь?

Лодочник затушил трубку, неспешно шевельнул веслом, и они отчалили, выходя на середину реки. Причал сгинул следом за городом, как пропали и берега, и вскоре лодка медленно двигалась в кромешном тумане, на темных беззвучных волнах, от которых слегка пахло водорослями и тиной. Гледерик пил и хрустел сухарями, и думал, что лучшей награды за все перенесенные им тяготы ему, пожалуй, больше и не дождаться.

«А, впрочем, — подумал он мрачно, — заслужил ли я хоть какую-то награду? Я ушел, струсил, позорно сбежал. Возможно, наша победа над тьмой не восстановила завесу между мирами. Возможно, мертвецы еще вернутся — или их призовет очередной новоявленный некромант, и уже не с хотя бы относительно благими помыслами, как Бирн, а исключительно ради своей власти. Возможно, Холпин не справится с доставшимся ему королевством, и оно падет, погружаясь в хаос и окончательно разрушаясь. Я мог бы остаться и пытаться этому помешать — но предпочел оставить проигранное поле боя за своей спиной, как поступал, впрочем, всегда».

Хотелось раствориться во тьме. Все, чего он по большому счету достоин.

— Можешь не думать о возвращении, — угадав, а может и прочитав его мысли, сообщил перевозчик. — То, чего вы сделали вместе с сыном принцем Брейта, вполне хватило. Сущность, пожиравшая завесу прежде, чем она восстановится, изгнана — и стены миров встали на им положенное место. Бирн, сам объятый тьмой, не понимал, с чем столкнулся. Она вплеталась в магию Клэг так плотно, что Бирн счел — это неотъемлемая ее часть. Она была здесь все время, хоть вы и не понимали этого, и ее нужно было, необходимо изгнать. Книги не говорили о природе ритуала ничего конкретного, лишь то, что чаша подскажет, как действовать, а дальше флейта и меч помогут. Составлявшие их друиды не обладали всеведением, не могли предусмотреть всего, с чем вам придется столкнуться, и написали только о главном. Зато некромант выяснил нечто другое, что предпочел скрыть. Айдан Бирн не сказал тебе, что согласно правилам, прочитанным им в старых книгах, мертвец, осознанно пожертвовавший жизнью ради спасения мира, обретает новую жизнь. Клэг наполняет его ею, вновь возвращая в число живых. Он молчал… потому что знай ты, что ничем не рискуешь, ничего бы и не сработало.

— Так что, — поднял брови Гледерик, — я теперь человек?

— В той степени, — сообщил ему лодочник, — в которой это позволяет тебе твоя не вполне человеческая кровь. Думаю, она еще напомнит о себе снова… но не сегодня и не завтра. Так что покуда живи, как сумеешь, и постарайся нигде не напороться ненароком на выставленный кем-нибудь меч. Сдается, парень, твоя история еще не закончена.

По-хорошему, новость должна была принести вместе с собой облегчение — но вместо этого она не оставила на сердце Гледерика совсем никакого отклика. Снова полностью живой, возвративший себе человеческую природу, Дэрри чувствовал себя мертвым больше, чем в те недавние безумные дни, когда они с Гаретом Крейтоном и Остином Колдером, преодолевая все мыслимые препятствия, прорывались в город Карлайл. Погибшие друзья не отпускали, а собственная неспособность за них отомстить жгла изнутри огнем.

Весло поднималось и опускалось, и лодка медленно взрезала воду.

— Ты тот, кого называют Харон? — немного помедлив, спросил Гледерик.