Призрачный путник

Она слышала истории о призраке, поселившемся в этих местах, но всегда считала их всего лишь сказками, детскими страшилками, которые рассказывали юноши, желая забраться в постели трепещущих девушек.

Считала до этого момента.

«Чендра…» — казалось, прошептал ветер.

Посыльная вонзила шпоры в бока лошади, и Пташка, неистово заржав, понеслась галопом. Чендра уже не беспокоилась о палках и камнях — лошадь должна была справиться. Кобыла казалась такой же напуганной, как и наездница. Единственное, о чём могла думать Чендра — поскорее убраться от этого призрачного холода, что обрушился на неё. Девушка натянула поводья и закричала на Пташку, подгоняя кобылу в Куэварр.

И не смогла услышать щелчок арбалета, когда в левое плечо вонзилась стрела.

Дёрнувшись в седле, Чендра закричала от неожиданности и боли, и ударилась головой о низко нависшую ветвь. Столкновение сбило её с лошади, девушка грохнулась на землю. К счастью, после дождя почва была мягкой — иначе удар мог сломать ей позвоночник.

Но на мгновение Чендру всё равно оглушило. Затем её голова взорвалась звоном, жгучая боль пронзила ушибленную спину и пробитое арбалетной стрелой плечо. К тому же, нога оказалась вывернута под неестественным углом. В глаза хлынула горячая кровь, и мир окрасился багровым. Она вытерла лицо, стерла липкую жидкость, насколько смогла, но кровь продолжала сочиться из пореза на лбу.

Затем посыльная вспомнила про удаляющуюся Пташку.

— Стой! — попыталась закричать Чендра. Глухой звук, вырвавшийся из ее глотки, напоминал скорее бульканье, а не речь. Девушка попробовала встать на ноги, но в ответ тело взорвалось чудовищной болью, и с коротким вскриком посыльная вновь упала наземь. Волоча сломанную ногу и морщась из-за стрелы в плече, девушка поползла в том направлении, куда умчалась Пташка.

И наткнулась прямо на пару чёрных сапог.

Чендра задрала голову, разглядывая человека перед собой. В скрывавшей лицо накидке тот казался тёмным изваянием. В ножнах на бедре висел меч.

— А..а, — попыталась выговорить Чендра, — П…помогите… м…мне… п…пожалуйста…

Человек, наверное, улыбнулся в ответ, но из-за капюшона, низко надвинутого на лоб, этого было не разглядеть. Он опустился на колени и провел по её щеке холодным пальцем.

Девушке показалось, что в шёпоте ветра раздалось её имя.

Никто не услышал крик Чендры, кроме нескольких зверьков, и даже те убежали.

* * *

Вечер после дождя был холодным — стояли последние зимние морозы, но общее оживление согревало темноту.

На площади Куэрварра 9толпились сотни людей, явившихся на самое крупное за последние несколько месяцев собрание. Дети жались к матерям, пытаясь, насколько возможно, завернуться в тепло родительских плащей. Отцы и неженатые мужчины, отпуская крепкие шуточки и грубо посмеиваясь, сновали вдоль площади, чтобы успеть до заката зажечь огни. Даже самые угрюмые с трудом сдерживали улыбки. Ясные, мечтательные глаза сияли, и редкие в толпе лица с эльфийскими чертами тоже, казалось, светились в лучах заходящего солнца. Наконец, зажгли все костры, и пламя с шипением и треском взметнулось вверх. Дети засмеялись и стали выворачиваться из рук заботливых матерей.

Сегодня отмечали открытие праздника Зеленой Травы 10, который закончится через семь дней, с началом весны. Жестокая зима оставит небольшой городок Куэрварр, и возрождение природы застанет людей Лунолесья в приподнятом настроении. На самом деле, зимние холода полностью не исчезнут до самого лета, но между зимней стужей и весенним морозцем разница велика.

Лорд Дарен Грейт всегда предпочитал весну.

Ступив на деревянный помост в центре площади, златоволосый, одетый в роскошный багровый камзол, закутавшийся в лиловый плащ с золотой вышивкой, Лорд Певец Серебряных Пустошей 11привлек всеобщее внимание. С его плаща скалился одноглазый волк, фамильный знак Грейтов. Толпа замолкла, ожидая слов барда, но Грейт лишь окинул их взглядом — целое море пустых лиц.

Все они казались ожидавшими чего-то; все, кроме одного — красивого, смуглого лица, обрамленного тёмными кудрями, венчавшего облаченное в белое тело Мериса. Мерис смотрел с выражением легкого презрения. Грейт сдержал усмешку. Народ был загипнотизирован одним видом Лорда Певца, но только не Мерис. Юноша был лучше любого из них.

Грейт был рад. Он не ожидал меньшего от своего любимого — и единственного, оставшегося в живых — сына.

С ровным лицом он одернул свой плащ и выхватил рапиру из ножен, ловко взмахнув ею. Толпа не ожидала такого. Люди с опаской попятились.

— Здравствуйте, друзья мои! — его голос был глубок и мелодичен, будто пропевая каждое слово. — Приходит весна, так встретим же её к плечу плечом!

Грейт с потрясающим изяществом взмахнул клинком и вонзил его в дощатый настил перед собой, оставив рапиру, покачиваясь, торчать в дереве. Слушатели дружно вздохнули. — Давайте жить искусством, а не мечом!