Призрачный путник

В тот момент, когда Амра, с искрящимися молнией глазами, пролетела между колыхавшимися, движущимися деревьями, Мерис выхватил из сумки дымчато-серый камень. Это был простой, без всяких украшений — такой мог бы валятся в любой реке — гладкий кошачий глаз, на вид не стоивший и медяка. Тем не менее, внутри билась искра антимагии — силы, в которой Мерис сейчас отчаянно нуждался.

Отскочив в сторону, еле увернувшись от разряда молнии, он разломил камень надвое и швырнул половинки через плечо. Не разбирая дороги, следопыт споткнулся о скользкий древесный корень. Падая, юноша развернулся к врагу, проследив за полетом половинок камня.

Аура пульсировавшей красными искрами золотистой энергии возникла вокруг камня и, как взрывная волна, ударила Амру. Женщина содрогнулась и рухнула на колени, когда божественная сила Сильвануса внезапно покинула её, и вся магическая защита в мгновение ока исчезла. Потрясенным, неверящим взглядом она посмотрела на Мериса…

Прямо поверх ложа заряженного арбалета.

Оттолкнувшись и падая на спину, Мерис выстрелил, и друид рванулась в сторону. Болт скользнул по виску Амры, на рубаху плеснула кровь. Застонав, женщина упала. В тот же миг Мерис с оглушающей силой врезался в почву, и вспышка боли пронзила его правую ногу.

После нескольких бесконечных, полных боли мгновений следопыт встал. Ноги не были сломаны, но необходимость двигаться их явно не обрадовала. Прикусив губу, чтобы не думать о боли, он захромал к Амре. Поле антимагии уже исчезло — камень развеивал магию лишь на доли секунды — но дело было сделано. Амра скорчилась и тяжело дышала, схватившись за голову там, куда ударил болт.

Может быть, её еще защищало заклинание каменной кожи, но Мерис сомневался, что эта магия остановит кромсатель. А если и остановит, всегда остается удушье.

— Ну, шлюха-полукровка… — процедил следопыт. Кромсатель вышел из ножен, и Мерис порадовался сиянию мифрилового клинка. — Ты причинила мне кучу хлопот, и пора…

Слишком поздно он увидел её глаза. Обычно светло-голубые, сейчас они были цвета грозы; Мерису показалось, он различил в них едва заметные искорки молний.

Слишком поздно он понял их значение. Слишком поздно услышал над головой гром.

Слишком поздно догадался, что антимагическое поле только подавило её связь с бурей, а не разорвало насовсем.

Амра выкрикнула слово на эльфийском и указала рукой на него. В ответ на этот зов разряд молнии ударил Мериса прямо в грудь.

Вопль вырвался наружу из его легких, смуглого юношу, парализованного и бесчувственного, подбросило в воздух с раскинутыми в стороны конечностями, и с хрустом ломающихся костей он врезался в тенистое дерево. Безвольно скользнул на землю. По телу прокатился разряд молнии, конечности содрогнулись, и больше Мерис не двигался. С бесчувственного тела поднимались клубы дыма. Широко раскрытые глаза смотрели в никуда. Из онемевшей руки выскользнул кромсатель.

На мгновение мир превратился в клокочущую агонию, а затем на него снизошла милосердная тьма.

* * *

Задыхающаяся Амра не сразу смогла подняться. Задевший висок выстрел свалил женщину с ног. Оглушенное тело отказывалось подчиняться приказам. За всю жизнь она никогда не получала таких травм. Попади стрела под другим углом… Амра возблагодарила Сильвануса, Майликки, Тимору и любых других богов, которые могли иметь какое-то отношение к тому, что этого не случилось.

Наконец, она собрала в кулак всю свою храбрость и силы, и села на колени, сжимая рукоять висевшего за поясом кинжала. Это было опасно — сейчас друид не могла сконцентрироваться для заклинания, и если бы Мерис ждал с арбалетом наготове, с женщиной было бы покончено. К счастью, стрела-смерть не пришла. Быстро оценив ситуацию, Амра решила, что немедленная опасность ей не угрожает.

Мерис все еще лежал под деревом, там, куда швырнула его молния, и не двигался. Сначала её испугали его распахнутые глаза, и Амра выхватила кинжал, вознося молитву Сильванусу. Но Мерис не пошевелился, и Амре показалось, что присесть рядом с юношей будет безопасно. Используя умения, в совершенстве освоенные за многие годы практики в качестве главного целителя и повитухи в Куэрварре, она обследовала юношу. Дыхание было поверхностным, а сердцебиение слабым. Даже с ожогами на спине и груди он не погиб. Но и в сознание не приходил.

Амра колебалась, прижав кинжал к его горлу. Ей никогда не приходилось убивать вот так хладнокровно, но следопыт определенно заслужил смерть за убийство Пелетары и других посланников. Кроме того, Амра подозревала, что заносчивый и жестокий юноша был виновен и в других преступлениях, которых она даже представить себе не могла. Немногих его смерть опечалит, — Лорда Певца Дарена Грейта, например — но он такой же высокомерный и жестокий человек, как и его сын, не заслуживает милосердия Амры.

Все это пронеслось в её голове — и, что важнее, в сердце — и друид поняла, что не сможет осуществить акт подобного правосудия. Позволив собственной неприязни к Мерису направить руку с ножом, она станет такой же, как жестокий следопыт.