Призрачный Сангуис (СИ)

Марк стоял под ледяным душем, пытаясь прийти в себя. Решение быстро передернуть было не плохим, пока дверца шкафа не открылась сама по себе. Улыбающийся Маркус какое-то время наблюдал, а затем начал душить себя, одновременно удушая Марка. Все же Томас появился очень вовремя. Казалось, ещё пара секунд и Маркус прикончит Далласа.

Встряхнувшись, Марк вылез из душа и наскоро вытерся полотенцем. Стараясь не смотреть в зеркало, подросток выскочил из комнаты и, прошмыгнув в свою комнату, поскорее прикрыл дверцу шкафа. Томас не будет ничего рассказывать родителям, да и как он вообще сможет это рассказать? Будет что-то вроде: «Мам, пап, я застукал Марка, когда тот дрочил пытаясь, одновременно, удушить себя»? Бред. Даллас скривился и оделся. Надо разобрать дневник Вердамта, может это поможет.

«21 мая 1891 года.

Я только переехал в маленький городок под странным названием Сангуис. Мне пришлось оставить семью, чтобы стать врачом этого загнивающего места. Моя трепетно любимая супруга ждет первенца, и я не хочу привозить её сюда. Здешняя чернь может навредить ей и подорвать её слабое здоровье. К моему большому сожалению, приказ главы медицинской академии я не могу проигнорировать, хотя желаю этого всей душой. Я должен быть рядом с моей Эмирой, а не здесь, в Сангуисе, где все пропитано вонью нищеты и голода. Чернь умирает прямо на улицах, и их сбрасывают в канавы, где текут фекалии и другие отходы жизнедеятельности людских особей.

5 июня 1891 года.

Только что мне пришло послание из старого света. Моя Эмира умерла при родах. Ребенок застрял в родовых путях. Повитуха ничего не смогла сделать, погиб и мой сын, и моя супруга. Проклятье, я должен был быть рядом с ней, помочь ей и своему малышу, но Сангуис, как трясина. Он не выпускает меня из своих удушающий пут. Иногда мне кажется, что рабство не отменили. Каждый день я наблюдаю драки, нет, избиение чернокожих белыми. Черные мне не доверяют и идут лечиться к своим шаманам, после того, как те отдают душу своим богам, меня проклинают. Почему меня? Разве судьба недостаточно наказала меня? Меня сослали сюда, моя супруга погибла вместе с моим ребенком, но стоит мне выйти на улицу, как я слышу шепотки за своей спиной. В чем я так виноват, что Бог отвернулся от меня. Всевышний, прошу, смилуйся, я хочу вернуться домой. Посетить могилы своих родных. Разве я многого прошу?

15 июля 1891 года.

Мой дом темен и холоден. Если бы меня спросили, как выглядит ад, я бы указал на свой дом. Вчера я узнал, что моя младшая сестренка, любимая Моника, вышедшая замуж за лорда Маулрока, была найдена изнасилованной и убитой в Лондоне. Сколько грязи вылилось на наше, недавно так уважаемое, семейство Вердамтов. Мой старший брат был ложно обвинен в мужеложстве и теперь скрывается в новом свете. О Боже, что происходит в этом мире, неужели ты покинул нас и не обратишь свой взор на простых смертных, что молятся тебе день и ночь».

Марк устало вздохнул. Они смогли перевести только три записи. Было такое чувство, будто дневник брали лишь для того, чтобы излить свои горести, от чего он напоминал записи плаксивого лузера. Хотя в целом, по всем трем записям, этот Маркус был действительно убит горем.

-Что думаешь? – поинтересовался Бернард, поправляя очки.

-Разрывы между записями довольно большие, он не писал о своих повседневных делах, лишь изливал свои горести на бумагу. Не могу ничего сказать, может он и был сильной личностью, просто не плакался кому-то.

-Ну, смерть жены и ребенка, сестры с братом действительно серьезные происшествия, – произнес блондин. – Я, наверное, написал бы куда более развернуто, причитая в каждой строчке.

Даллас вздохнул и отложил дневник. Хотелось спать. Просто до безумия хотелось завернуться в одеяло и отрубится хотя бы на пару часов.

-Уже поздно, – Бернард взглянул на часы, – я, пожалуй, пойду. Спокойно ночи.

-Спокойной, – пробормотал Марк, заворачиваясь в одеяло.

Даллас уже не слышал, как друг покидает комнату, он спал.

Марк шел по улицам Сангуиса, не понимая, почему так темно и холодно. Лишь шум ветра, да поскрипывания старых деревьев были слышны.

Поежившись, Даллас попытался укутаться в тонкую курточку, но это не принесло долгожданного тепла.

Чьи-то руки обняли его, принося тепло и Марк, расслабившись, прижался спиной к груди незнакомца.

-Мой бедный, замерзший мальчик, – ласковый голос Маркуса прозвучал прямо над ухом. – Ты бродишь во тьме и холоде, ищешь свет и тепло.

-Как ты выбрался? – Даллас облизнул пересохшие губы, но не спешил покидать теплых объятий.

-Я ещё не выбрался, - тихий смех заставил задрожать, – но ты скоро сам меня выпустишь.

Короткое прикосновение горячих губ к шее было как удар током. Марк дернулся, пытаясь освободиться, но Маркус крепче сжал его в объятиях.

-Куда же ты, Марк. Неужели ты думаешь, что сможешь сбежать от меня?

Острые зубы прихватили мочку уха заставляя содрогнуться от отвращения.

-Ты больной, прекрати это делать.