Призрачный Сангуис (СИ)

-Ну конечно, – отражение вальяжно раскинулось в появившемся кресле и поднесло к губам тонкую трубку наполненную табаком, – я твоя фантазия, которая едва тебя не погубила, когда ты решил запереть меня здесь.

Даллас закашлялся от попавшего в легкие дыма, табак у отражения оказался крепким.

-Что тебе опять надо от меня?

-Мне грустно, – произнесло отражение, – ты совсем про меня забыл, не видел до переезда, совсем забросил. А ведь когда-то мы с тобой играли в твоей комнате, и ты выпускал меня из зеркала. Куда делись те золотые времена.

Марк снова закашлялся. Дым вырвался изо рта, будто бы он курил.

-Прости, совсем забыл, ты же не куришь, – блаженно щурясь, произнесло отражение.

-Катись к дьяволу, ублюдок, – прохрипел Даллас, с трудом накидывая ткань на зеркало.

Выдохнув остатки дыма, Марк, наконец, смог разогнуться. Проклятье, он снова здесь. Он действительно вернулся.

Томас взволнованно ходил по своей комнате в общежитие. Сосед ушел бухать с какими-то шалавами, а самому Далласу идти никуда не хотелось. Брат вел себя очень странно. Раньше, он огрызался и ругался, за что получал профилактические подзатыльники, теперь, он был слишком спокойный, как перед тем, как перерезать себе вены. Пусть разрез был неверным, но все же это была попытка самоубийства. По три ровных разреза на каждом запястье. Томаса передернуло. Он вспомнил, как держал перебинтованную руку Марка в больничной палате, и молился всем богам, чтобы брат выжил. Мальчик очнулся ночью, напуганный и истерично плачущий. Отказывался смотреть на себя в зеркало, убеждал, что именно там находиться тот, кто пытается убить его. Долгие месяцы посещения психотерапевта дали результаты. Марк перестал шарахаться от всех отражающих поверхностей, и постепенно жизнь влилась в прежнее русло. Теперь кошмар может повториться. Подросток завесил зеркало в шкафу, а это уже первый признак того, что с ним не все в порядке. Попытка спрятаться от своего отражения, которое, как он убеждал раньше, пытается его убить.

Томас встрепал рыжие волосы. Проклятье, теперь надо как можно чаще выбираться к родным. Терпеть занудные нотации от отца, и мелкую пакость по имени Метью, но, пожалуй, это стоит того. Мать не ругалась, когда застукала его на заднем дворе с сигаретой, лишь покачала головой, сказала бросать и посоветовала не попадаться отцу на глаза.

Томас вновь запустил пальцы в свою шевелюру. Он что-то упускает, что-то очень важное. Может рассказы брата, об отражении, не просто бред или воображение, может, действительно имеет место быть некой мистики?

Бернард тоскливо разглядывал паутину в углу чулана и размышлял о вечности. Судя по всему, ему придется просидеть здесь до вечернего обхода уборщика. Телефон разряжен, в этом крыле занятия закончились, и поэтому никто не будет проходить здесь просто так.

Странный звук заставил Бернарда прижаться ухом к двери. Плеск воды повторился.

-Прекрати меня преследовать, ублюдок, – голос Марка был взбешенным и напуганным.

Подросток тихо опустился на колени и приложил ухо к замочной скважине.

-Ты правда думаешь, что я тебя отпущу? – снова голос Марка, но уже с совершенно другой интонацией. Провокационный, слегка насмешливый.

-Ты же свалил на три гребаных года, – снова привычный тон.

-Не я свалил, а ты меня запер, Марк, это две разные вещи.

Бернард нахмурился. Почему Даллас разговаривает сам с собой? Почему его голос меняется. Один напуганный и злой, а второй самодовольно-радостный.

-Значит, запру снова.

-Не выйдет, я стал сильнее. И не стоит забывать, что я - это ты, я - часть тебя, и ты даже имя мне дал сам, в котором присутствует твое.

-Ты меня чуть не убил, – голос Марка повысился на несколько тонов.

-Это твоя вина. Ты стал запирать меня в тесном и белом пространстве. Стал забывать и игнорировать, когда я звал тебя повеселиться, перестал выпускать из чертовой белой комнаты, – голос превратился в яростный шепот, и Бернарду пришлось сильнее прижаться к замочной скважине.

-Ты лишь мое отражение, и не больше. Сумасшедшее отражение, которое считает себя живым.

-Тогда ты тоже сумасшедший, раз разговариваешь со мной, а ведь я отражаюсь в воде бассейна, когда как раньше ты меня видел лишь в зеркале. Скажи, как отнесутся твои друзья к твоей маленькой и постыдной тайне? О том, что ты полгода провалялся в клинике для душевнобольных, что они скажут, когда поймут, откуда у тебя на руках шрамы. Они ведь не поверят в то, что это сделал я. Они станут тебя сторониться, сбегут и будут шептаться у тебя за спиной. Тогда ты снова придешь ко мне, в своем одиночестве, ты выпустишь меня на волю. Кстати, открою тебе маленькую тайну: твоя мать меня видела, – последние слова были произнесены медленно, с расстановкой, будто их смаковали.

Бернард осторожно глянул в замочную скважину и увидел Марка. Тот стоял у бортика бассейна и тяжело дышал. Было видно, что он с трудом сдерживает ярость.

Подросток огляделся, насколько позволял угол обзора, никого кроме Марка в бассейне не было, и звать его сейчас не хотелось. Правда, не факт, что кто-то кроме него придет.