Призрачный ветер (СИ)

— Так я к тому и говорю. Ты вон тоже с причудами. Там, дома-то, и здоровалась сквозь зубы, и бывало, пройдешь мимо, фифа этакая, — Матвеевна опустила вниз руки, растопырила пальцы и, подергивая крутыми плечами, покружилась вокруг себя, как в русском народном танце. — Да, пройдешь мимо, ни одного доброго словечка не скажешь.

— Вспомнили. Это когда было-то.

— Вот и я о том, что время идет, и люди меняются. Наверное, надо было тебе сюда попасть, чтобы научиться с простыми людьми по-доброму разговаривать.

— Ой, а вы сами… Все время ворчали, все вам не нравилось. То это плохо, то другое…

— Я-то по делу говорила. — Матвеевна недовольно сдвинула брови.

Злата хлопнула себя рукой по бедру и воскликнула:

— Ха, по делу! Всем указывали, что делать и как. То, видите ли, мать ребенка плохо воспитывает, то соседи за стенкой шибко шумят, то еще что-то. Слышала я, как вы учили бедную бабушку Аду с сыном обращаться. Все время какие-то конфликты провоцировали.

Матвеевна побледнела и с такой силой стиснула ручку швабры, что она жалобно заскрипела.

— А вот Адочку не трожь! Ты же не все знаешь. Как же ее было не учить, ежели она отдавала своему сыну почти всю пенсию? Он, видите ли, ипотеку взял, помогать ему надо. Тьфу. — она с досадой стукнула основанием швабры по полу; и швабра глухо застонала.

Злата с сожалением поглядела на нее, удивляясь, как швабра держится и не ломается. Матвеевна, не замечая удивленного взгляда Златы и скрипа швабры, продолжала:

— Отдаст, а потом сидит без денег, даже хлеба не на что купить. Я ее, бедняжку, к себе приглашала на чай, чтобы хоть чуть-чуть поддержать. Хорошо хоть, она супчик хлебала и булочки ела, а от всего другого отказывалась, гордая очень. И все больше о других, а не о себе думала.

— Она сама виновата. Нечего было помогать сыну. Он взял ипотеку, пусть сам и платил бы.

Матвеевна широко раздула ноздри и прищурилась, вперив руки в бока.

— Ну-ка, скажи-ка, откуда у тебя квартира-то? Сама заработала, что ли? Папа, небось, купил! Да кто ты такая, чтобы осуждать других людей? Соплячка!

— Что? Да как вы… — Злата ошарашенно открыла рот. — Я же не забирала у папы последние деньги.

— Не забирала она, — передразнила Матвеевна. — Конечно, не забирала. У таких, как вы, последних денег не бывает, только первые. Живешь ты, красавица, и не знаешь, сколько народу не живут, а выживают. Судишь, да еще и губы гнешь.

— А я не виновата, что моему папе и мне повезло больше, чем другим.

— Конечно, не виновата. А чем виновата Ада, я, другие? Мы честно проработали всю жизнь. Я всю жизнь шила на фабрике, а она возьми и лопни.

— Никто не запрещал вам податься в бизнес.

— Ах, какая ты прыткая. Вот взяли да и подались все в бизнес. Никто не работает на заводе, не моет, не учит, не лечит, не охраняет, наконец. Только покупают и продают, покупают и продают. Как жить тогда? Ты об этом подумала? Понимать надо. Спасибо говорить, что есть люди, которые делают черновую работу.

Злата прикусила нижнюю губу и воззрилась на Матвеевну, которая вдруг открылась ей совершенно с новой стороны. Пока девочка соображала, что ответить, Матвеевна успокоилась и примирительно добавила:

— Ладно, что уж теперь об этом. Ты интересовалась, как я попала в школу. Так вот. Спросила я у длиннобородого, как домой добраться. А он, это директор школы оказался, пригласил меня пожить тут и поработать в школе. Он еще удивился, зачем мне торопиться домой? Поживи, мол, осмотрись. А когда надоест, то уедешь домой на машине.

— Домой на машине? Разве здесь есть машины? — удивленно переспросила Злата.

— А то! Здесь и оборудование на кухне все современное. Я когда-то работала кухонной работницей, знаю. Здесь даже бачки с едой таскать не надо, все механизмы делают. Не то, что у нас дома, все вручную носить приходилось. Эх, и наворочала я в свое время этих бачков! Из-за этого и выкидыш случился, опосля него не беременела больше. Это вот такие, как ты, белоручки, живете на всем готовеньком и не заморачиваетесь, как же все это достается.

— Ну все, началось, — закатила Злата глаза, — опять я во всем виновата. Наверное, когда вы чихаете, тоже меня вспоминаете.

— Да это я так, к слову сказала. Дом вспомнила, квартирку свою. Хоть на старости лет довелось пожить в хорошей квартире. Думаешь, как она мне досталась-то? Ухаживала я за бывшей своей начальницей. Парализовало ее. Она тоже, как я, одинокой оказалась. Характер-то у нее — ух! Все боялась, что ее обокрадут. Все дальние родственники от нее отказались: никто, кроме меня, не выдержал ее причуд.

— Опять! — вздохнула Злата.

— Что?

— Потом о квартире расскажете, когда не надо будет торопиться, — схитрила Злата. — Расскажите лучше про машины. Я ни разу здесь не слышала их шума.

— И не услышишь. Они у них бесшумные и совсем не вонючие. Уж не знаю, какое в них топливо заливают.

— Откуда они приезжают?