Призрачный ветер (СИ)

— А я буду повелителем света, воды и воздуха, — важно произнес Криптан, и все повернулись к нему. Никто не напомнил ему, что совсем недавно он хотел стать эльфом слова; никто и не посмел бы сказать об этом потомку древней семьи асанов. Эльф слова тоже принадлежал к высшей касте, с его помощью слово приобретало физическое значение. Эльф слова мог исполнять желания.

Злата с благодарностью посмотрела на него: намеренно или нет, но Криптан оттянул на себя внимание. Она улыбнулась, но он громко фыркнул и отвернулся.

Прозвенел звонок, и в класс вошли, оживленно разговаривая, Цикута и магистр Арония. Следующим уроком было травоведение.

Глава 39. Матвеевна и Злата

Стеновая панель отъехала в сторону, и взгляду открылись широкие окна с прозрачными, почти незаметными глазам стеклами, возвышение с учительским столом, и идущая к выходу магистр Арония в зеленом балахоне с нежно-салатовым воротничком и вышивкой на лифе в виде желтых листьев.

Почти напротив открытой панели Матвеевна мыла пол. Швабра ходила по одному и тому же месту, словно желая отмыть на полу невидимое пятно или протереть его до дыр. Услышав шаги, Матвеевна вскинула голову и посмотрела на магистра. Губы ее недовольно скривились, и она вновь вернулась к уборке. Очевидно, она кого-то ждала. За магистром выскочили три девочки, за ними не спеша вышел Криптан и Гаэль. Гаэль увидел Матвеевну на выходе, шлепнул себя по лбу, словно чего-то забыл, и вернулся в класс.

Матвеевна оживилась лишь тогда, когда появилась Злата. Несколько раз Матвеевна усиленно моргнула ей одним глазом и выразительно показала шваброй в конец коридора. Там прятался небольшой закуток, где уборщицы складывали свой рабочий инструмент. Злата огляделась. Поблизости никого не было. Аннета ушла, вслед за ней вышел Гаэль. В длинном высоком коридоре, освещаемом желтым светом, похожим на солнечный, было пустынно и тихо. Злата проскользнула к малозаметному закутку, открыла невысокую, в человеческий рост, узкую дверь и пробралась внутрь. Следом за ней втиснулась и Матвеевна, держа в руках ведро и швабру, не желая, видимо, расставаться с ними ни на миг.

— Ну что, в эльфа еще не превратилась? — насмешливо спросила она, гремя пустым ведром и прислоняя швабру к стене.

— Баба Люба, ой, Любовь Матвеевна, вы прекрасно знаете, что нет. Для этого нужно время, — в тон ей ответила Злата.

— Да ладно, я просто так спросила. — миролюбиво сказала Матвеевна. — Речь-то не об этом. Предупредить тебя хочу.

Матвеевна зачем-то оглянулась, словно кого-то опасалась, и еще ближе придвинулась к Злате, хотя они и так стояли почти вплотную друг к другу. Злата отодвинулась бы от нее, если бы уже не подпирала спиной стену. Пришлось терпеть, вдыхать чужой запах. Единственное, что она сделала — задрала голову вверх и отвернула в сторону, повернув ухо к лицу Матвеевны.

— Слушай, — сообщила Матвеевна, — ты там поосторожнее с лизуньей. Это такая гадкая девчонка, враз подставит.

От удивления Злата повернулась, и их носы стукнулись.

Матвеевна засопела и немного подалась назад, громыхнув ведром. Швабра отскочила от стены и стукнула ее по лбу.

— Да что ж это такое, свекла-морковка! — в сердцах воскликнула Матвеевна. — Неужели не могли сделать комнату нормальных размеров? Зато потолки такие высоченные, что можно свалиться, когда смотришь на них.

Потирая нос, Злата улыбнулась.

— С какой еще лизуньей? — спросила она.

— Ну, эта, как ее там, Зельвией кличут. Тьфу, ну и имечко, и не запомнишь. Она хочет казаться хорошей, но на самом деле обманщица еще та! Такая двуликая — и нашим, и вашим, за три копейки спляшем. Не доверяй ей, держись настороже.

Оказывается, не одной Злате показались подозрительными приторно-сладкие речи Дзельвии.

— Откуда вы знаете, какая она?

Матвеевна усмехнулась:

— Просто знаю, и все. Я много чего примечаю. Все думают, что раз горничная, значит, ничего не вижу и не слышу? — Матвеевна жарко дохнула, и Злата отвернулась. — Что, не веришь? Тоже думаешь, что раз старая, значит, ничего не понимаю? Я, конечно, уже не могу бегать, как молоденькая, и память не такая цепкая, как раньше. Зато читаю людей, как книгу, и зубы почти все целехонькие, а в моем возрасте чуть ли не все ходят со вставными челюстями. Вона, смотри.

Она открыла рот, и Злата невольно согласилась, что зубы и правда хорошо сохранились. Матвеевна ткнула пальцем в верхнюю челюсть.

— Вон, тока три зуба пришлось лечить, почему-то все в одном месте протерлись.

Злате надоело слушать про ее зубы и она процедила:

— Мне это совсем не интересно. Говорите, что хотели?

— Так я же и говорю! — изумленно вскрикнула Матвеевна и зашептала. — Видала я, как эта далеко не святая троица, ну эти, Криптан, подлиза и еще интриганка эта. Ну, та, у которой пухлые щеки.

— Охра, что ли?

— Во-во, и она. Все трое на тебя поглядывали, а подлиза им чего-то там щебетала. А те головами кивали, как маятники. Явно нехорошее затевают, уж на это у меня глаз набитый. Я хоть и немолодая, но заговор чую также хорошо, как альбатрос рыбу.

— И что они могут мне сделать? — недоверчиво спросила Злата.