Призрак

— Нет, стойте! — закричала Нилла, стряхнув руку Сорана. Она обвила руками мальчика. Он не слышал ее, она была уверена. Ужасы в его голове заглушили ее голос, закрыли ее присутствие. Но, может… может…

Она притянула его голову к своему сердцу и запела в его макушку:

— Тише-тише, не плачь,

Спи, моя любовь.

Когда проснешься, дам тебе я

Воробушка и голубка,

Сойку, синицу и жаворонка,

Чтобы они днями пели для тебя.

Она пела куплет за куплетом, вспоминая все дары — птиц, бабочек, овечек и цветы. Она пела, как ее отец пел ей, когда она просыпалась от кошмаров, крича. Это не была сложная песня. Мотив был простым, несколько нот переливались на ее языке. Но с каждым повторением она ощущала спокойствие, которое лилось из папы, в ее сердце. Она направляла это чувство, эту магию из своего сердца в сердце мальчика.

Его крик резко оборвался, он обмяк, прижавшись щекой к ее плечу. Растущая сила погасла в нем, как свеча. На миг Нилла испугалась, что он умер в ее руках. Она испуганно посмотрела на его лицо, а потом отчаянно взглянула на Сорана.

Маг опустился на колени и прижал ладонь к голове мальчика, закрыв глаза.

— Он жив, — сказал он и посмотрел на Ниллу. — Он спит. Надеюсь, спокойно.

— Семь богов! — выдохнула Нилла и закатила глаза. — Мне же не показалось? В нем росла магия?

Соран медленно покачал головой. В его холодных серых глазах мерцал страх.

— Я еще не видел так много магии в одном человеке. Интересно… — он покачал головой, сел на пятки и разглядывал ребенка. Морщины на его лице стали глубже в свете огня, шрамы выделялись сильнее. — Интересно, кто он?

4

Нилла осталась в нише, держала ребенка и покачивала его. Он не замечал ее, но она не могла заставить себя отпустить его.

Какой была его жизнь? Какие ужасы он испытал в море Хинтер и до этого? Тот крик — и сила в нем — говорил о многом, намекал на вещи, которые Нилле не стоило знать в деталях.

Пока она держала мальчика, она смотрела, как Соран убрал тарелки и добавил полено в огонь. Виверна доела оладушки, пока они не смотрели. Соран прогнал ее на балки, где она сидела, толстая и довольная, шумно грызла задние лапы.

Как только стол был чистым, Соран вытащил из-под рубахи много сложенных заклинаний виверн. Его прыжок в воду промочил почти все, и он осторожно развернул их и развесил их у огня, но не так близко, чтобы они могли загореться. Нилла нахмурилась, следя за ним, переживая за судьбу существ, заключенных в тех страницах, в тех словах. Она надеялась, что они не пострадали.

Страницы высохли, и Соран стал собирать их, а Нилла отодвинулась от ребенка, уложив его на шкуры. Он жалобно зашептал, но просто сжался в комок, когда она укутала его. Она вскоре даст ему попить. Но не сейчас.

Она подошла к Сорану и помогла ему собрать пергамент. Заклинания остались целыми, насколько она видела. Когда она наклонила страницу и посмотрела на слова в мерцании огня, она ощутила внутри сияние жизни.

— Нам нужно их прочесть? — спросила она, оглянувшись на Сорана, стоящего у стола.

Он покачал головой, осторожно собирая пергамент.

— Тут будет стая виверн. Голодных виверн, — добавил он, многозначительно посмотрев на синее создание сверху. Она сонно чирикнула, показывая зубы. — Они съедят все наши припасы, не успеет закончиться утро.

— Точно, — Нилла отдала три страницы, которые собрала. — Как долго мы пробудем тут? Из-за бури?

Соран не смотрел в ее глаза.

— Нет способа узнать. Зависит от… — он взглянул на спящего ребенка. — Зависит от многого. В том числе и от того, выстоит ли защита маяка.

Нилла взглянула на стены. Если сосредоточиться, она ощущала заклинания в них, они работали, отличались от магии Сорана. Если сосредоточиться сильнее, она ощущала силу бури за ними. Но она едва могла поверить, что они были в опасности, буря казалась далекой.

— Я могу что-нибудь сделать? — тихо спросила она. — Чтобы помочь с заклинаниями?

Он смотрел на нее, и его выражение лица было странным, она не знала, как это понять. Это было удивление? Смятение? Потрясение? Это точно не могла быть нежность. Не от него. Не от Сорана Сильвери.

— Благодарю за предложение, мисс Бек, — тихо сказал он. — Это… давно у меня не было того, к кому можно обратиться за помощью, и я не знаю… едва могу представить…

Он склонил голову, прядь белых волос закрыла часть его лица. А потом он взял стопку высохшего пергамента и отвернулся от нее, прошел к шкафу. Он убрал заклинания на полку и закрыл дверцу со щелчком. Только тогда он повернулся к ней, и странное выражение лица пропало, сменилось привычными строгими чертами.

— Мы ничего пока не можем поделать, — сказал он, голос был деловитым. — Я предлагаю вам отдохнуть. Мне нужно проверить сковывающее заклинание. Хоть Дева Шипов вряд ли выберется во время рувин-сатры, я не хочу рисковать.

И он пошел к лестнице.