Призрак-40-2242. Литературный сборник

– Ну – ну, – добродушно сказал замполит. – Давай по – свойски. По – простому… Что ты так официально?.. Николай Петрович я, если забыл. Нам с тобой, Рогов, теперь не один год вместе быть.

– Так точно, Николай Петрович.

– Обижен на меня?

– Какие обиды…

– Ну и правильно. А за «Бухару» не обижайся.

– Есть, не обижаться!

Замполит потоптался, как конь, вздохнул и сказал:

– Впредь так не шути.

– Вы о чем?

– О Маяковском, которого ты выдал за Маркса.

– А – а, ну – да, было. Помните у Ленина: «Коммунистом можно стать только тогда, когда обогатишь свою память всем достоянием – Ильич культуру имел в виду, – которое выработало человечество». Железная логика, правда? А вы даже Маяковского не знаете. Между прочим, трибун революции, пролетарский поэт. Даже Ленин говорил, точно не помню цитату, но смысл такой, что стихи так себе, но политически очень верно.

– Да, Рогов, – усмехнулся замполит, – я к тебе с открытой душой, по – товарищески, а ты… Трудно нам будет.

– Жизнь – это борьба, – сказал Рогов. – Это уже Маркс. А потом, есть у кого учиться. Знаете, с кем поведешься…

– Значит, бороться со мной решил?.. – хмыкнул замполит. – Дела – а–а…

– Ну, что вы… Разные весовые категории. И в мыслях нет. Я так думаю, что замполит, это не звание. Призвание, если хотите. А вы в курсантах врагов видите, а сегодняшний курсант, это завтрашний офицер флота…

– Ты смотри, какую философию развел?! Кто бы подумал… Деревенщина, лаптем щи хлебал, а туда же!.. Учить меня вздумал? Да я…

– Я в курсе, – быстро сказал Рогов. – Извините, Николай Петрович, ещё масса дел. Мы продолжим этот увлекательный разговор после отпуска. Честь имею!

– Ах, ты так? Ну, Рогов, погоди!.. Будет тебе увлекательный разговор…

Сильно, неузнаваемо изменился курсант Рогов. За один год из тихого, скромного мальчика, казалось временами, что чем – то пришибленного, он превратился в зрелого юношу, смело отстаивающего свою точку зрения, независимого в суждениях и очень крепкого физически. С житейских позиций и здравого смысла, наверное, Рогову не стоило бы конфликтовать со всемогущим замполитом. Зря он, как говорил Коля Воронов, попер на замполита, как на буфет с порванным рублем, но Вася решил не сдаваться. Вызывая насмешки деревенских парней, он в сельской библиотеке прочитал популярное издание сочинений Ленина и даже пробовал читать «Капитал» Маркса. Мало что понял, но цепкая память сохранила с десяток названий ленинских работ и отдельные цитаты. И это было сильное оружие в борьбе с малограмотным, но амбициозным замполитом. Что из этого выйдет, жизнь, как он говорил, покажет.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой Рогов убывает в отпуск, а в это время происходят некоторые события, возвращение Воронова

Самым счастливым человеком в школе, а теперь в училище был Менинзон. И дело не в том, что теоретическая механика в школе носила абстрактный характер, так как практически была не нужна, разве что для общего развития курсантов, но в училище имела четко определенный смысл. Если, как говорилось в первой главе, котельному машинисту или мотористу термех по барабану, то механику необходим. Но самое главное, заключалось в том, что теперь – о – о, теперь!! – будет такой оркестр, что мама не горюй! Но и здесь в бочку его счастья судьба подкинула ложку дегтя. Прочитав приказ, он воскликнул:

– Как?!

И помчался к начальнику училища. В кабинете начальника царила праздничная атмосфера. Даже из – за закрытой двери доносился возбужденный гул голосов, и секретарь тормознула Моисея Самуиловича, сказав:

– Совещание.

Но преподаватель не растерялся и уверено сообщил секретарю:

– Назначено.

Начальник училища Юрий Федорович Полищук, глянув на открывшуюся дверь, радостно воскликнул.

– Где ты бродишь, Моисей Самуилович, у нас уже трубы горят, а тебя все нет. Проходи, давай. Нет, каково, а? – Да что же это делается, Юрий Федорович?..

– А что такое?.. Чем могу – помогу…

– Читаю приказ и прямо – таки удивляюсь… Я столько бился с Вороновым, наконец, он стал лучшей трубой оркестра, а его отчисляют… Как вам это нравится?.. Оркестр, можно сказать уже образцовый, концерты может давать, а что я буду делать без Воронова?

– Дорогой Моисей Самуилович, – Юрий Федорович откинулся в кресле, – у нас не консерватория, а мореходное училище. Прошу это помнить. Есть приказ министра, начальника пароходства… Я не могу через них перепрыгнуть, вы меня тоже поймите. Что же получается… Восемнадцатилетнего Сысоева отчислить, а двадцатичетырехлетнего Воронова оставить? Поймут ли меня…

– Согласен. Но Сысоев, как бы это сказать помягче, совершенно неуспевающий, вот товарищи преподаватели подтвердят…

– Да уж, – заметил старый капитан, который вел теорию устройства судна, – это точно. Ему, что кливер, что лиселя – все одинаково, но это полбеды. Я сколько не бился, так он и не смог запомнить разницу между якорем Холла и якорем Болдта. Туповатый паренек…

– А с математикой вообще проблема…

– Я уже не говорю об истории, – фыркнула Людочка.