Призрак Безымянного переулка

В этот поздний час они ели с таким аппетитом, что Катя лишь диву давалась. И пили! Мещерский открыл вторую бутылку красного вина. Потом принес бутылку вина белого.

Вот пьянствую теперь… Катя пила и чувствовала, что внутри все теплеет и словно отпускает. Спагетти с тунцом казались безумно вкусными, хоть и недоваренными.

– Чего она про эти чаны-то? – вдруг снова встревожился Лужков. От вина он раскраснелся как, маков цвет. Но Катя радовалась, что злополучные таблетки так пока и прячутся где-то в недрах его карманов.

– Вот вы тоже это заметили. – Мещерский взмахнул вилкой с намотанными макаронами. – В разговоре с секретаршей – странная реакция. И у Алисы Астаховой то же самое. И это неуловимо, неконкретно, но мы все это заметили. Подо всем этим что-то кроется!

– Мы только нужный конец ухватить не можем, – кивнул Лужков. – Вроде всех опросили – и словно прошли по замкнутому кругу. Вроде ни одной нитки, чтобы тянуть дело об убийстве дальше…

– Дела об убийствах, – уточнил Мещерский. – Не только убийство Мельникова, но и…

– Что, и те, старинные тоже?

– А мы все время на них натыкаемся опять и опять, снова и снова.

– Нам бы с убийством Мельникова разобраться.

– Не разберемся, пока не поймем.

– Что вы собрались понимать, братан антрополог?

– Все в совокупности, в полноте, в неразрывности связей.

– Это не розыск, а какая-то метафизика.

«Напились «братаны», – подумала Катя.

– Мне кажется, вы оба правы, – заметила она. – В том, что пока это дело все больше и больше запутывается.

– Вот я завтра обязан в ОВД докладывать по рапортам следователю о результатах первичных разыскных действий. И на такие мои рапорты, на такую информацию следователь знаете, что мне скажет? Убийство Мельникова – криминальная бытовуха. У него что взяли – мобильный, ключи от машины? Так вот, это ночное нападение с целью ограбления. Проще пареной репы, и не надо тут особо заморачиваться. И по-своему следователь будет в чем-то прав.

– Это уже не метафизика, а отмазка, – усмехнулся Мещерский. – Вы, Дима, вряд ли с этой отмазкой согласитесь.

– Ну да, только помощи от розыска мы при таком раскладе не дождемся.

– Но мы же все-таки далеко продвинулись в этом деле! – снова попыталась всех взбодрить Катя. – Просто тут надо подумать и поразмышлять.

– С какой стороны откусить от ядовитого пирога, чтобы и самим не пропасть и чтобы еще кто-то коньки не отбросил, – хмыкнул Лужков.

– Дима, а вам кажется, что еще кого-то убьют или попытаются? – спросил Мещерский.

Лужков не ответил.

А потом они выпили еще вина.

Глава 38 Шоколадка

В час ночи для Кати вызвали на Яузу такси. Она так им сказала: сама доеду домой, а вы сидите, а лучше – оправляйтесь-ка спать.

Четыре бутылки хорошего вина – не повод садиться за руль и развозить всех по домам, усек, Сереженька?

Усек.

Дмитрий Лужков позвонил домой Тахирсултану и сообщил, что заночует у друга. Катя и Мещерский уговорили его: выпили, расслабились, куда вы поедете, братан участковый? Завтра у вас доклад по рапортам следователю, надо подумать, как расследованию с этой стороны помочь. Вот вместе и подумаете. Ум хорошо – два лучше.

Они оба спустились во двор проводить Катю до такси. Бухтели чего-то там, размахивая руками. Лужков все никак не мог успокоиться насчет чанов для варки мыла. Мещерский пылко восклицал: метафизика, говорите? Нет, тут нужна логика и еще раз логика!

А где ее взять, эту логику?

Катя, завалившись домой, бухнулась в постель, даже душа не приняв. Кое-как разделась. Вот пьянчужка! Она корила сама себя и тут же махала рукой – а, ладно, один раз живем.

Прежде чем провалиться в глубокий сон, она все думала, все пыталась выстроить для себя этот ряд, эту цепочку – логика, логика, лица, лица.

Подозреваемые. И жертвы.

Она опять вспомнила лицо Александра Мельникова там, в Безымянном, днем, когда обнаружили склеп, и ночью, когда укусили Алису. В первом случае – встревожен, но деловит, заинтересован. Во втором – тоже встревожен и растерян, нет, как-то весь потерян. Он глаз не подымал.

Вспомнила выражение лиц всех, кого они допросили. И лица тех, давних, на фотографиях и портрете над камином.

Пожалела, что, наверное, не придется увидеть лицо купца Якова Костомарова – каким он был.

Пожалела и о том, что причины задержания на целые сутки Платона Изотова по подозрению в педофилии в отношении Лизы Апостоловой так, похоже, и останутся непроясненными.

Тетка Алисы упомянула, что сообщила тогда участковому, что видела, как Изотов угощал больную девочку шоколадом. Но это не повод для подозрений, ареста и многочасового допроса. Там было что-то еще. Что-то кроме этого. И об этом они, увы, никогда не узнают.

Платон Изотов промолчит. А Лиза Апостолова – она молчит уже больше двадцати лет.

Она лишь кусается…

Вот набросилась на Алису и укусила ее, чем повергла весь Безымянный в шок.