Призрак бродит по Техасу

Что доказывалось и присутствием людоеда. Людоеда в стеганом халате, над которым маячила багровая физиономия, инкрустированная парой кабаньих глазок под растрепанными седыми лохмами и съехавшим на ухо золотым венком. Он перевешивался через перила где-то на уровне второго этажа, положив на стеганый локоть старинный двуствольный дробовик.

— Где мои мексиканские холопы? Куда вы подевались, блохи чертовы? Нападение! Уложить на месте каждого вольного засранца или иного бунтовщика в моих стенах! Уложить негодяя с подлым мегафоном! Где моя преторианская гвардия? Трубить в трубы! А, вон один из подосланных ко мне подлых убийц! Тощая жердина в черной одежде… Но она не скроет его от моих всевидящих глаз!

Я боком нырнул под лестничный марш. Паркет, где я стоял миг тому назад, разлетелся в щепки. Две дробины рикошетом задели мой лоб и бок. Стеклянный шкаф треснул.

Я побежал в глубину обители, где скрылись мексиканцы в серебряных панцирях. И вскоре оказался в темном и узком коридоре с уютными, совсем глухими стенами. Позади меня торжествующе скрипел голос президента Остина:

— Уложен наповал! Эй, вы, предатели, сюда! Изведайте гнев Старика! Бить в набат!

Его перебил более молодой голос:

— Вот он! Только не подпалите ему рожу! Прожгите насквозь! И не упустите второго!

Еще раз грянул дробовик, раздался вопль, коридор залил адский красный свет отраженного лазерного луча — и как раз вовремя, чтобы я успел увидеть, прежде чем почувствовать, что коридор внезапно стал втрое ниже. Еще я успел прочитать надпись крупными буквами над низким входным отверстием:

"ДАЛЬШЕ ВЫСОКОМУ ПУТЬ НЕ ПРОСТ! МЕКСЫ! ВАМ УДОБЕН ВАШ РОСТ?"

Я упал на экзоколени и на четвереньках проскользнул в низкий коридор. Правда, "не упустите второго!" могло относиться и не ко мне, да и "не упустите" еще не значит "спалите"… Ну, а вдруг и относится?.. За последние две минуты я кое-что узнал о техасских политических методах.

Сзади донесся звук глухого удара. Труп Остина ударился об пол под куполом? Не задавай бесполезных вопросов. Ползи быстрее, безмозглый худяк!

Не знаю уж, сколько времени я продвигался на четырех конечностях сквозь мрак, но, полагаю, длилось это заметно меньше, чем казалось тогда. Дважды я полусползал, полускатывался по коротким лесенкам, а один раз поднялся по ступенькам вверх. Неоднократно я благодарил Диану за то, что мои ладони были в роговых мозолях, а коленные чашечки предохранялись коленными пластинами, и что мои моторчики деловито мурлыкали. Возблагодарил я ее и за то, что в центрифуге отрабатывал не только ходьбу, но и ползанье на четвереньках. А еще я проникся определенным уважением к мексиканской способности ориентироваться в лабиринтах — ведь в обители Остина, любителя экономить свет, слуги, без сомнения, постоянно лавировали по этим переходам с подносами, нагруженными напитками, яствами и тому подобным в чернильном мраке. Или они светили себе фонариками?..

Время от времени некий уголок моего мозга мыслил — о том, например, что боевой дух вольных стрелков должен быть ниже нуля, если они не взяли обитель самостоятельно, а тянули время, пока случай не привел им на помощь меня. Но не исключено, что политические войны необходимо было держать в строжайшем секрете и не наносить материального ущерба этому техасскому Белому Дому.

Когда я свернул вправо после особенно длинного прямого отрезка мексиканского коридора, я услышал позади дробный топот. Мою отдернутую ногу чуть было не задел узкий голубой луч, и от стены, где он ее коснулся, повеяло вонью опаленной пластмассы. Какой-то голос прикрикнул:

— Убавь мощность, лазерный сапожник! Приказано парализовать его, а не зажарить. Без крайней необходимости…

Меня это не слишком успокоило.

Теперь я все время слышал за собой звуки погони. Но они не приближались, и я угрюмо радовался, что мой моторизированный титан ни в чем не уступал их плоти.

Внезапно потолок ушел вверх. Я оказался в большой комнате, смутно освещенной лунными лучами. Запахи пищи и контуры развешанных на стене круглых предметов указывали, что это скорее всего кухня. Я вскочил на ноги, почувствовал головокружение и слабость, но справился с ними, глотнув пилюлек и воды. Широким шагом я устремился к техасской двери, смахивая на пол кастрюли и ножи. Из низкого прохода доносились злобные крики, но оттуда я был уже не виден.

За дверью оказалось узкое крыльцо с очень крутой лестницей. Фыркнула лошадь, раздался тихий жуткий смешок… Я замер.

Почти у самого подножья лестницы стоял могучий белый конь в черной сбруе, но с серебристым мундштуком и бляхами. Всадник на нем был весь в черном, из-под обвислых полей шляпы падал каскад серебристых волос. Затем из тени возникло лицо Рейчел-Вейчел, ее руки в черных перчатках с раструбами выхватили из черных кобур молниевые пистолеты и нацелили их на меня.