Призрак черного озера

За окном застучали капли по подоконнику. Вера очнулась от унылых мыслей и поглядела во двор. Тучи нехотя отдавали влагу. Вот дождик усилился, под окном образовалась лужа, капли плюхались в нее, образуя пузыри. Тоска…

Какой-то старик с сумкой на колесиках отважно пробирался под дождем. Проехала машина, окатив старика из лужи. Тот погрозил ей вслед кулаком и, надо думать, призвал на голову наглого водителя все мыслимые и немыслимые кары. Как противно все…

Так все-таки что же делать? Мелькнула мысль лечь на кровать, отвернуться к стене, закрыться с головой одеялом и уйти таким образом от действительности.

Не получится, поняла Вера. Не выйдет. Никто за нее ничего не решит, никто не придет на помощь. Никто не погладит по голове, никто не прижмет к груди, успокаивая. Никто не отругает, наконец, за то, что в голову приходят мысли о самоубийстве.

Вера вспомнила неживые глаза Нади, чужое восковое лицо в гробу и содрогнулась. Бедной сестренке не повезло, но она-то, Вера, неужели всерьез собирается лишить себя жизни?

Дождь за окном наконец решился и хлынул как из ведра. Вода стояла стеной, Вера хотела закрыть форточку, но вдохнула сырой прохладный воздух и передумала.

Вспомнилось вдруг одно лето, которое провели они все вместе на даче — бабушка с Надей и мама с Верой. Вот так же лил тогда дождь, а они с Надей сидели на веранде и смотрели, как сильные струи льются на дорожку и на поникшие цветы возле дома. Дождь стучал в брошенное Надей красное пластмассовое ведерко, и Вера уверяла сестренку, что это азбука Морзе.

А потом дождь перестал, выглянуло солнышко, и они с Надей бегали босиком по лужам, и даже бабушка не ворчала, а смеялась, глядя на них из-под руки…

Все, поняла Вера, пора наконец разобраться со своей жизнью. Она уже сделала один важный поступок — вернулась домой. Правда, оказалось, что дома нет. Но она выстоит. Надины родители написали по электронной почте, что им будет только спокойнее, если в квартире останется кто-то жить. Надо разобрать вещи и вообще привести квартиру в порядок. А для того, чтобы квартира стала хоть ненадолго, но ее домом, Вера привезет сюда кое-какие мелочи, оставшиеся от мамы. И заживет. Найдет работу, хоть какую, в конце концов, она многое умеет.

Вера сползла с подоконника и направилась в ванную. Увидев себя в зеркале, тихо ужаснулась. Немудрено, что тот мужчина, Матвей Громов, смотрел на нее почти с презрением. Да еще эти три бокала вина… ах, да бог с ним! Она никогда его больше не увидит…

Вера в нерешительности остановилась перед дверью своей квартиры. Весь ее утренний запал прошел. Хватило только на то, чтобы привести себя в относительный порядок и распихать по углам разбросанные вещи. Она выпила дешевого невкусного кофе в первой попавшейся забегаловке и съела черствую булочку. И решила съездить за мамиными вещами.

Из-за двери доносились звуки включенного телевизора. Громкие, фальшивые голоса. Как тогда, шесть лет назад…

Вера вспомнила прежние времена и окончательно растерялась.

Она совершенно не знала, как себя вести.

Да, эта квартира принадлежала ей, когда-то они здесь жили вдвоем с мамой, и после маминой смерти квартира должна была остаться ей, Вере. Однако еще при маминой жизни у них поселилась тетя Лида… или тетя Зоя, Вера их вечно путала. Во всяком случае, одна из этих неразличимых тетушек поселилась у них под предлогом ухода за мамой.

«Верочки почти весь день нет дома, и тебе в случае чего даже стакан воды подать некому!» — внушала тетка Вериной маме.

Мама была не в восторге от такого предложения, но тетка отличалась невероятным упорством и настырностью, она относилась к той категории людей, которые всегда всего добиваются, потому что им легче уступить, чем отказать.

Тем более что в ее словах имелась доля правды — Вера действительно большую часть дня отсутствовала, и ей было спокойнее, когда возле мамы кто-то находился.

Да, Вера, конечно, не только училась, но и работала — а как же иначе? Жить-то нужно, да и на мамины лекарства требовались деньги! Но в теткиных устах это прозвучало так, будто Вера проводит время в клубах и на вечеринках, оставляя больную мать без присмотра.

В общем, тетка переехала к ним вместе со своими вещами, заняла полквартиры и расположилась с полным комфортом. Одну комнату, в которой прежде обитала Вера, пришлось для нее освободить, тетка заставила ее своими вещами — этажерками с любовными романами и старыми журналами, допотопными креслицами и тумбочками, застеленными вышитыми салфетками, а также огромным количеством горшков с геранью. Герань эта отчего-то никогда не цвела, а называлась душистой, тетка утверждала, что она убивает вредные бактерии. Герань так воняла, что Вера иногда чувствовала себя той самой несчастной бактерией. Кроме того, на самом видном месте в теткиной комнате находилась клетка с двумя волнистыми попугайчиками, которые не разговаривали, а только чирикали и свистели, причем делали это на редкость громко, так что, прикрыв глаза, можно было подумать, что находишься в африканских джунглях или в Бразилии.