Призрак для Евы

Мишель подошла к окну, отметив, что теперь без труда встает с мягкого дивана, а походка стала легкой и стремительной.

— Это не полицейский, — возразила она, — а племянник женщины, которая тут живет. У него нет ключа, и он ждет ее возвращения.

— Вы же не считаете, что я желала зла Джеффу или Эйлин, правда?

Мишель не ответила. Мэтью же, как всегда, не боялся говорить то, о чем думает.

— Ты считала, что мы желали ему зла.

Фиона промолчала. Она подошла к окну, встала рядом с Мишель и выглянула на улицу. Потом вдруг повернулась и сказала:

— Я получила письмо с просьбой о помощи. От женщины, у которой Джефф… взял деньги. — Мишель ласково подгладила ее по плечу. — Да, я знаю, кем был Джефф. После его смерти мне многое открылось. Она просит тысячу фунтов.

— Надеюсь, ты не станешь посылать ей деньги, — сказал Мэтью. — Ты тут ни при чем.

— Нет, пошлю. Я решила, только что. Не обеднею. Я могу себе это позволить. Даже не замечу.

Глава 31

В июле Милл-лейн совсем не такая, как в декабре. Или изменилась сама Зилла, потому что для этого времени года было довольно свежо — антициклон может принести не только тепло и солнце, но также туман и холод. Зилла возвращалась из Олд-Милл-Хаус, где оставила Евгению и Джордана играть на новенькой детской площадке Тита; она решила съездить в супермаркет. Через четыре дня Джордана должны были положить в больницу на операцию, но последнее время он плакал, только когда падал. На Зилле был новый брючный костюм из некрашеного льна, купленный в бутике в Тонборо, слишком легкий для такой прохладной погоды, но Зилла понимала, что красота требует жертв.

Осторожно ступая по плоским камням брода и следя за тем, чтобы не замочить сандалии из узких ремешков, она увидела Ронни Грасмера, который шел к ней по дороге в сопровождении огромной черной собаки, похожей на оживший каминный коврик. На мгновение Зилла испугалась, что собака прыгнет на нее, — не столько за себя, сколько за костюм. Ронни, на плече которого висело ружье, тихим, но повелительным голосом сказал: «Сидеть», — и животное без промедления подчинилось, выпрямив передние лапы и высоко подняв голову. Зилла оценила дрессировку и не преминула сказать об этом хозяину.

— Нет смысла иметь собаку, которая командует тобой.

Зилла кивнула. Ей еще не приходилось слышать такого аристократического выговора со старомодным итонским акцентом.

— Куда вы направляетесь, прелестная дева?

Зилла едва удержалась, чтобы не сказать: «Доить коров».

— То есть вам приходится самой ходить за покупками? Прискорбно.

— Этим почти все занимаются, разве не так?

Ответом ей стал искренний смех.

— Вы умеете стрелять?

Зилла внимательно посмотрела на ружье на плече Ронни. Кажется, эту штуку называют дробовиком.

— Никогда не приходилось, — сказала она и, почувствовав, какого ответа он ждет от женщины, прибавила: — Мне было бы страшно.

— Ну что вы. Я вас научу.

— Правда?

— Послушайте, я должен выгулять этого зверя, так что мне, увы, пора идти. Но почему бы нам как-нибудь не поужинать? Например, сегодня.

— Сегодня я не могу. — Она могла, но считала, что нельзя выглядеть слишком доступной.

— Значит, завтра?

— Замечательно. — Это будет ее двадцать восьмой день рождения.

Ронни сказал, что заедет за ней в семь. Они отправятся в милое и скромное местечко под названием «Певерел Гранж» в окрестностях Саутертона. Зилла знала, что это лучший ресторан в Южном Уэссексе. В Уиллоу Коттедж она возвращалась в приподнятом настроении, чего с ней не случалось последние несколько месяцев. Энни, наверное, согласится посидеть с детьми, а если нет, найдется кто-нибудь другой.

Никто из соседей по Холмдейл-роуд не смог подтвердить рассказ Фионы. Настоящие лондонцы, они не обращали внимания на то, что делают соседи. Требования к проживавшим рядом или напротив были просты: не включать музыку по ночам, следить за детьми и не выпускать на улицу собак. Только одна супружеская пара знала фамилию Джарви. О Фионе было известно больше — благодаря тому, что она оказалась подругой убитого мужчины. Однако никто не мог сказать, была ли она дома в ночь с субботы на воскресенье. Мистер Уголовный Розыск и мисс Строгость не имели никакого отношения к транспорту, если не считать машины, на которой приехали, и не интересовались поведением пассажиров двух вокзалов, которые оставляли на улицах Вест-Хэмпстеда свои автомобили. Четверо из пяти домохозяев спрашивали, когда муниципалитет Камдена наконец озаботится парковками для жителей. Полицейские не знали; впрочем, им было все равно. Они ни на шаг не продвинулись к ответу на вопрос о местонахождении супругов Джарви и Фионы в ночь убийства.