Призрак фокусника

– Очень даже может! – Галина скрипнула зубами и бросилась наперерез мерзавке. – Он со мной даже не разведен! Он – двоеженец! А ты – никто, и звать тебя никак! И вообще, не понимаю, чем ты его взяла! – Галина окинула презрительным взглядом тощую фигурку девицы. – Ни кожи ни рожи! Смотреть не на что!

Чтобы подчеркнуть последние слова, она схватила с тумбочки фарфоровую вазу и швырнула ею в мерзавку. Но та ловко уклонилась и спряталась за платяной шкаф.

Энни тоненько тявкнула от страха и напустила лужу, но, заметив, что на нее никто не обращает внимания, сочла весьма разумным заползти под кровать.

– Ты от меня никуда не скроешься! – вопила Галина. – Я тебя откуда угодно собственными руками достану и выдеру твои жидкие волосенки! И морду твою бледную так отделаю, что ни один пластический хирург тебе не поможет!

Она огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого и увидела статуэтку угрожающе выгнувшей спину кошки. Статуэтка оказалась каменной и очень тяжелой. Галина запустила каменной кошкой в соперницу, но попала в настольный светильник из цветного стекла, который с жалобным звоном разлетелся на мелкие куски.

– Вы меня с кем-то перепутали! – завизжала белобрысая девица.

Она пригнулась, опустилась на четвереньки и попыталась проползти к двери, но Галина Евгеньевна была начеку. Она бросилась наперерез и схватила злодейку за рукав. Та резко дернулась вперед, рукав затрещал и оторвался. Галина победно замахала им в воздухе, как захваченным в бою трофеем.

– Щас я тебя порву, как Тузик грелку! – пообещала она и вновь бросилась вперед.

На этот раз белобрысая дрянь решила использовать боевой опыт Галины и бросила в нее фарфоровую статуэтку йоркширского терьера. Галина уклонилась, и несчастная фарфоровая собачка вдребезги разбилась об изголовье кровати, осыпав шелковое покрывало мелкой белой пылью. Из-под кровати послышался жалобный стон Энни, и снова никто не отреагировал.

– Ты еще швыряться вздумала?! – еще больше разъярилась Галина и сделала огромный прыжок. При этом она преодолела разделявшее их с соперницей пространство и почти ухватила ее, но девица в последнюю секунду откатилась в сторону, так что Галина вместо ее руки схватила туго набитую черную матерчатую сумку. Она дернула сумку на себя. Белобрысая завизжала тонко и противно, как бензопила, напоровшаяся на гвоздь. Галина чуть не оглохла от этого визга, но не разжала рук, сжимавших черную сумку. Однако тощая девица воспользовалась ее заминкой и прорвалась к двери. Галина метнулась следом за ней… но тут в дверном проеме возникла долговязая мужская фигура.

– Стой, стрелять буду! – рявкнул незнакомец, и в его руке действительно появился самый настоящий пистолет.

– Караул, убивают! – не очень громко произнесла Галина Евгеньевна и от неожиданности села на пол.

Два многострадальных капитана, Ананасов и Гудронов, шли по Староневскому проспекту, увлеченные важным разговором.

– А я тебе говорю, что это была Танька-Ваучер! – в шестой или в седьмой раз повторил другу и напарнику капитан Ананасов. – Вот что хочешь тебе дам на отсечение! Я ее писклявый голос ни за что ни с чьим другим не перепутаю!

– Да я с тобой и не спорю, – попытался успокоить его Гудронов. – Но ты же видишь, Питиримыч, последняя ниточка оборвалась! Так что давай лучше «змеиным делом» заниматься, а то с нас Кузьма Остапыч последнюю голову снимет!

– Последнюю? – Ананасов удивленно взглянул на напарника. – Это мою, что ли?

Они проходили мимо известного в районе питейного заведения под выразительным названием «Под мухой». Действительно, вывеску этого заведения украшало яркое изображение огромной светящейся мухи, кокетливо присевшей на край граненого стакана.

– Питиримыч, глянь! – Гудронов вдруг встал как вкопанный, уставившись на витрину пивной.

– Ты что, Сеня? – строго проговорил Ананасов. – Мы же с тобой приняли обдуманное и ответственное решение – завязать! Ты ведь знаешь, Сеня, поговорку – давши слово, держись! И мы ведь с тобой уже убедились, какая от этого решения конкретная польза… и потом, Сеня, я тебя сколько раз просил – не называй меня этим устаревшим отчеством! Ты знаешь, как я его не люблю!

– Прости, Питиримыч! – Гудронов ткнул рукой в сторону пивной. – Но ты только глянь!

– С этого все и начинается… – хмуро проворчал Ананасов. – Сначала посмотришь, потом понюхаешь, а потом не удержишься и опрокинешь стаканчик…

Тем не менее он повернулся к витрине и удивленно уставился на прижавшегося к ней изнутри человека.

Это был Федор Росомахин, собственной персоной. Он глядел сквозь витрину пивной и делал полицейским лицом и руками какие-то загадочные знаки.

Два капитана переглянулись и, тяжело вздохнув, вошли в питейное заведение.

– Хорошо, что я вас увидал! – забормотал Росомахин, поочередно заглядывая им в глаза. – А то я прям не знал, как быть… телефон-то свой вы мне оставили, да я его потерял… на всякий случай дали… а тут как раз такой случай и подоспел…