Призрак гнева

— За работу. Воду грейте, надо болезнь с нее смыть, не ровен час, воротится. Тащите дрова. Шевелитесь вы, заснули? Ты иди, отец, и мужиков всех забери, не вашего ума то дело. Да поставь сторожа у двери, чтоб кто часом не вломился.

Хелге повернулась к Брану.

— И ты ступай, сынок, — улыбнувшись, молвила она, — отдышись, а то и сам заболеешь, вон, серый весь. Погуляй, теперь уж можно. Поди, поешь чего.

Бран посмотрел на Уллу.

— Уходишь? — прошептала девушка.

— Пусть пройдется, — сказала Хелге. — Ему надо.

— Вернешься? — огромные глаза неотступно глядели Брану в лицо.

— Конечно, искорка, вернусь очень скоро. Я теперь никуда от тебя не уйду. Все время с тобой буду, еще надоем тебе.

Улла не ответила, лишь прерывисто вздохнула. Глаза стали еще больше.

— Я вернусь, — сказал Бран, — обязательно. А теперь я пойду. Ладно? Ты меня пустишь?

— Иди, — Улла опять вздохнула. — Только… я тебя очень жду, не забудь.

— Я не забуду. Не забуду. Что ты, конечно нет.

Женщины, побросав работу, глазели на обоих, а Бран все стоял, все медлил. Вздрогнул, когда ладонь Хелге коснулась его плеча.

— Ступай, — сказала Хелге. — Ступай, ничего. Я позову, когда закончим.

На улице было светло. Бран постоял, вдыхая холодный воздух. Он и вправду ощущал себя больным. В голове мутилось, изнутри он был натянут, как струна: лишь дерни — и порвется. Сердце больно ударяло о ребра.

Ступив два шага, Бран осел в сугроб. Закрыл глаза руками. Попытался унять свою внутреннюю дрожь, но она не отпускала. Подкатила к горлу, и с губ сорвался стон. Глаза наполнила кипящая вода. Он снова застонал, корчась, как от боли, и упал лицом в сугроб. Пальцы судорожно сжались. Слезы хлынули из глаз.

Он рыдал, теряя сознание, зубами вцепившись в руку. Рыдал до исступления, до черноты в глазах, до воя. До того, что перестал чувствовать себя. Рыдал — и не мог остановиться. Ничего не слышал, лишь шум крови, ничего не видел, только темноту. Даже когда чья-то рука принялась теребить его за плечо, он не сразу среагировал.

— Ты чего?! — вскрикнул знакомый голос. — Ты чего?! Эй, ты чего?!!

Бран поднял голову. На него смотрел Грани.

— Ты чего? — спросил он. — Чего?! Что… она…

Бран попытался ответить, но только коротко и глухо застонал.

— Что?! Говори же!! — Грани встряхнул его за плечи. Зубы Брана клацнули.

— Нет, — хрипло выдавил Бран. — Нет, она… очнулась, просто… просто я… о-ох…

Он снова затрясся, замычал, хрустя зубами, пытаясь загнать рыдания вовнутрь, но не удалось. Он заревел, как пятилетний. Точно сломанная кукла, начал валиться вперед. Грани схватил его и обнял.

— Ничего, — сказал он. — Ничего. Бывает, плачь. Плачь. Это бывает.

Хлопнула дверь, раздались голоса, острый хруст снега… Шаги остановились подле них, и Бьорн Харалдсон промолвил:

— Чего это он? Улла же вроде не того…

— Отстань, — одернул Грани. Бран заслонил лицо и отодвинулся. Несколько раз вздохнул. Слезы кончились, словно иссяк источник. Он ощутил себя пустым и легким. Убрав руки, увидел Бьорна Харалдсона, Эйвинда и еще двоих. Рядом сидел Грани, бледный, будто полотно, с резко проступившими на щеках веснушками.

— Уже все? — тихо спросил Грани. Бран кивнул.

— Идем, — Грани встал со снега. Бран тоже встал, неловко, как больной. Пошел за Грани, стараясь не глядеть по сторонам.

— Вон как, — пробормотал Харалдсон. Эйвинд промолчал. Все вместе они вошли в соседний дом.

Бран оставался там до тех пор, покуда Хелге не разрешила ему вернуться.

Глава 3

Он проснулся только через сутки.

Открыв глаза, нашел себя лежащим возле Уллы. Она, кажется, спала. Бран сел. Он был без рубахи, без пояса, босой. Взъерошив себе волосы, зевнул, пытаясь понять, который теперь час. Полог оказался задернут, в доме стояла тишина, около постели сонно мерцал светильник.

Наклонившись, Бран заглянул девушке в лицо. Она дышала совсем неслышно, длинные косы, аккуратно заплетенные, лежали поверх одеяла.

Спустив ноги на пол, Бран осторожно встал и взглядом поискал свою одежду, однако не нашел. Отодвинув полог, выбрался наружу.

Пол был ледяной, и босые ноги немедленно закоченели. Он подошел к столу, взял кувшин и стал жадно глотать холодную воду. Напившись, огляделся. Стояла полутьма, лишь в оконце под крышей пробивался серый свет. Значит, теперь день. Интересно, сколько же я дрых? Черт, холодно… куда они мое барахло дели?

— Есть тут кто? — негромко позвал он. — Эй, кто-нибудь.

За пологом раздался шорох, и Уллин голос произнес:

— Ты где?

Бран отдернул занавеску. Приподнявшись на локте, девушка смотрела на него.

— Я тебя разбудил, — Бран вскарабкался на лавку.

— Я и не спала.

Он подобрался ближе и осторожно обнял Уллу:

— Неправда, еще как спала.

— Ничего похожего… сам дрых, как сурок, — по голосу он слышал, что Улла улыбается. Он тоже улыбнулся и поцеловал ее в висок.

— Какая вредная.

— Сурок.

— Пить хочешь?

— Хочу.